Трюкач. Лицедей. Игрок. Образ трикстера в евроазиатском фольклоре. Дмитрий Гаврилов

и вину.

      Конец шуту и королю,

      И глупости, и уму.

       Король отправится во дворец

      И пьяный – к себе в кабак,

      Ведь всё не то, и всё не так,

      Но что есть “то” и “так”?» 6

      Он выступает как раз в качестве выразителя настроений, расходящихся с общим весёлым, непринуждённым тоном. Трикстер ломает любое совершенство, даже если это совершенство смеха.

      Смех – верный спутник любви, а потому шут и Трикстер выступает как любовником, так и сводником, торжествуя над ханжеством общества. Мефистофель сводит Фауста и Маргариту, Мерлин помогает Утеру добиться леди Игрейны, лиса в сказках выступает свахой культурного героя, да и знаменитый Кот в сапогах в этой части своему хозяину услужил, выдав безродного сына мельника за дочь короля.

      Вот как звучат любовные куплеты шекспировского шута Фесте из комедии «Двенадцатая ночь, или что угодно»:

      «Где ты, милая, блуждаешь?

      Стой, послушай, ты узнаешь,

      Как поет твой верный друг.

      Бегать незачем далече,

      Все пути приводят к встрече;

      Это скажут дед и внук.

      Что – любовь? Любви не ждется;

      Тот, кто весел, пусть смеётся;

      Завтра – ненадежный дар.

      Полно медлить. Счастье хрупко.

      Поцелуй меня, голубка;

       Юность – рвущийся товар» 7.

      Очень точно подмечено: «Любое лицо или понятие, взнесенное социальной иерархией вверх, шут прокидывает в материальнотелесный низ и таким образом поддерживает в обществе память о том, что вообще-то все люди имеют одинаковую природу» (Бахтин, 1990, с. 13). Одинаково смеются и плачут, любят и ненавидят.

      Развивая приведённую выше характеристику культурного героя и трикстера, данную Мелетинским, Т. А. Струкова пишет:

      «Мифологический культурный герой статичен – “стоп-кадр”. Меняются декорации, в которых он действует, меняются чудовища, которых он побеждает, появляются в силу его податливости к соблазну и склонности к насилию всё новая необходимость к подвигу. Культурный герой влияет на реальность, преображает её, при этом сама реальность не затрагивает его, не оставляя следа, “как вода на песке”. Он статичен, и это даёт мне с вами возможность рассмотреть, разглядеть, расчленить и препарировать мифологему культурного героя.

      Трикстер подвижен, неуловим, а потому неопределим. Его можно наделить атрибутами, часто противоречащими друг другу и всегда недостаточными. Завернутый в атрибутивный кокон, он прячет от нас своё лицо, и мы не можем ухватить его сущность. Несомненно, имя его табуировано. В текстах он называется то стариком, то внуком, то старшим братом, то вождем, то именами зверей и птиц. Сам Трикстер всё время называет себя и обращается к себе – “Глупец”. Но, учитывая постоянно присутствующий мотив отражения реального, мифологический Трикстер возвращает это “глупец” нам.

      Связь Культурного героя с местом его обитания

6

Пер. Д. Самойлова

7

Пер. М.Лозинского