Рим и Карфаген. Мир тесен для двоих. Геннадий Левицкий

наемников. Все они оказались перебитыми своими же собратьями.

      Затем Гиерон разбил войско мамертинцев на равнине и осадил разбойничью столицу. После нескольких лет осады, положение мамертинцев стало катастрофическим. Они не могли сдаться Гиерону, ибо понимали, что их ждет судьба товарищей по оружию из Регия; защищаться же не имели возможности. И мамертицы выбрали третий вариант: предпочли отдаться власти более сильного покровителя. При этом наемники разошлись во мнении: часть их желала призвать карфагенян, прочие ― римлян. В результате, со страха послали просьбы о помощи и тем и другим.

      Римляне никак не могли принять какое-либо решение. Им очень хотелось заполучить хотя бы часть Сицилии. Кроме того, «было совершенно ясно, ― передает Полибий настроение хозяина Италии, ― что, если римляне откажут в помощи мамертинцам, карфагеняне быстро овладеют Сицилией; ибо, имея в своих руках Мессану, которая передалась им сама, карфагеняне должны занять вскоре и Сиракузы, так как почти вся Сицилия была уже в их власти. Прозревая это и находя для себя невозможным выдавать Мессану и тем самым дозволить карфагенянам как бы сооружение моста для переправы в Италию, римляне долгое время обсуждали положение дела».

      С другой стороны, им предлагалось вступить в союз с такими же разбойниками, которых они накануне захватили в Регии и публично обезглавили. Кроме того, появление римлян на Сицилии нарушило бы все договоры с Карфагеном, и было равносильно объявлению войны сильнейшему государству. Потому сенат, так ничего не решив, передал вопрос на рассмотрение народному собранию.

      Партия войны победила. Теодор Моммзен весьма красочно описал важнейший шаг римлян в собственной истории: «Это было одно из тех мгновений, когда всякие расчеты откладываются в сторону и когда одна только вера в собственную звезду и в звезду отечества дает смелость схватить руку, протягиваемую из мрака будущности, и идти по ее указанию, не зная куда».

      Римляне взяли разбойников под свое покровительство и велели одному из консулов ― Аппию Клавдию ― оказать им помощь.

      «И вот, ― сообщает Флор, ― под видом помощи союзникам, а на деле из-за того, что вводила в соблазн, хотя и пугала новизна предприятия, этот грубый, этот пастушеский и поистине сухопутный народ показал (а уверенность в своих силах у него была), что отважным воинам неважно, как и где сражаться: на конях или на кораблях, на суше или на море».

      У римлян были большие проблемы с флотом ― то есть, его не было совсем. В 264 г до н. э. консул ― высшее должностное лицо Рима и командующий войсками ― переплыл Мессанский пролив, по словам Аврелия Виктора, «на рыбачьем судне, с целью разведать расположение врагов… Вернувшись в Регий, он захватил пятивесельное судно неприятеля с помощью сухопутных войск и переправил на нем в Сицилию целый легион».

      Пока Рим длительно готовился к решительному шагу, карфагеняне поставили в Мессане свой гарнизон. Однако мамертинцы, как только узнали о высадке римлян,