Империя Владимира Путина. Станислав Белковский

плакат «Вместе с Ходорковским!». А бесформенно-нервная Слиска, не дождавшись даже явления Победителя народу, истово зачитывает скоропортящийся манифест: дескать, «Единая Россия» всегда осуждала излишнюю активность силовиков и кадровые ошибки ушедшего на незаслуженный отдых президента Владимира Путина… Правда, президенты Татарии, Башкирии и Калмыкии, а заодно и губернатор Приморья в тот же день заявляют о выходе из состава РФ в связи с нелегитимностью новой власти, но счастливых триумфаторов это нимало не волнует. Распался ведь в свое время Союз нерушимый – и ничего страшного не случилось. Только лучше стало.

      Нереально – скажете Вы? Но так же говорили премудрые аналитики о судьбе вечного СССР ровно в воскресенье, 18 августа 1991 года. Так же рассуждали уважаемые знатоки всех и всяческих политик о ситуации в Грузии всего пару недель назад: куда там мальчишке Саакашвили замахиваться на самого Эдуарда Амвросиевича!..

      Важно понимать: элита 90-х годов уже объявила войну Путину. А в такой войне бывает только один победитель. И пока стратегическая инициатива – не у одинокого, как полночная луна, президента России. Инициатива – на другой стороне.

      Портрет его врага, или новый Карфаген

      …Дельцы до безумия безразличны к истинному гению. Они не верят в душу и потому в конце концов перестают верить в разум. Они слишком практичны, чтобы быть хорошими; более того, они не так глупы, чтобы верить в какой-то там дух, и отрицают то, что каждый солдат назовет духом армии. Им кажется, что деньги будут сражаться, когда люди уже не могут…Как могли понять человека они, так долго поклонявшиеся слепым вещам; деньгам, насилию и богам, жестоким, как звери?

Честертон

      Что такое элита девяностых? Существует ли она в принципе?

      Да, конечно, существует. И своим жестким, стремительным и консолидированным сопротивлением Путину на протяжении последнего месяца – с рокового дня отставки Волошина – она это доказала.

      Элита девяностых сформировалась в угаре советского строя, в период позднего Горбачева. В те времена, когда слова «Империя», «Родина», «нация», «патриотизм», «государственность» стали почти неприличными. Или же до неприличия смешными. Следует признать, горбачевское поколение советских лидеров, приравнявшее корейский видеомагнитофон к гербу сверхдержавы, для дискредитации всех этих понятий сделало немало. Как говорил герой Василия Аксенова («Новый сладостный стиль»), позднесоветские партийно-правительственные лица готовы были недорого продать абсолютно все, кроме разве что мумии Ленина, – вот ее толкнуть по дешевке могли только руководители тогдашнего ВЛКСМ.

      Но элита 90-х не стала бы цельным сплоченным классом, если бы не один престарелый, пьющий, не очень здоровый человек. Имя ему – Борис Ельцин.

      Этот выдающийся (как бы к нему ни относиться) политик и борец за власть прекрасно понимал: если у руля останутся первые секретари обкомов и советские министры – революционный режим Ельцина будет задушен в объятиях через несколько месяцев, может быть, через