Последняя надежда. Илья Деревянко

соображал Андрюха, – когда я вышел из дома, было шесть утра, а теперь глухая ночь. К Шефу все равно опоздал. Значит, надо двигать до дому, принять ванну и хорошенько выпить. Да, выпить обязательно, тем более что похмелье разыгралось с новой силой».

      В глубине леса раздался дикий вой – наверное, какая-нибудь собака заблудилась.

      Не утруждая себя излишними размышлениями (он вообще не любил это дело), Волына безуспешно поискал пистолет и поднялся на ноги: «Куда идти, черт его знает. Однако холодно». Мокрая рубашка противно липла к телу. «Бр-р», – поежился он и зашагал наугад. Вой раздался ближе. «Бедная псина! Эх, скорей бы домой попасть». Перед глазами возникло соблазнительное видение: бутылка коньяка, лимон, нарезанный ломтиками и посыпанный сахаром.

      – У-у! – Андрюха аж застонал от вожделения.

      – У-у-у-у-у- у!!! – послышался рядом страшный вой, и на поляну вышла огромная собака. Глаза ее горели зеленым огнем. Собака жадно поглядела на Волыну и облизнулась.

      – Хороший песик, – Волына любил животных, – ну, иди ко мне!

      В ответ псина захохотала жутким голосом и ухмыльнулась.

      «Ну надо же, белая горячка! Допился все-таки. Правильно говорил Шеф, кодироваться надо или зашиваться. Уж он-то в этом понимает. Сам раньше по ночам от белых карликов прятался и зеленых чертиков простыней ловил».

      Собака тем временем, умолкнув, прыгнула вперед. Андрюха машинально отскочил назад, закрывшись рукой. Острые зубы лишь слегка задели предплечье. Слегка, но больно!

      – Ах ты, сволочь! – разозлился он, забыв, что имеет дело с галлюцинацией. – Ну щас я те башку отверну!

      Оборотень, а это был именно он, отскочил назад и удивленно замер.

      Волына тем временем разыскал в траве огромную дубину и стал подбираться к собаке.

      – У-тю-тю, – манил он, – ну иди сюда, падло, иди, я те покажу, как кусаться!

      Оборотень снова захохотал, но уже как-то неуверенно. В этот момент суковатая дубина обрушилась ему на спину, и хохот сменился жалобным поскуливанием.

      – Ну что, усвоил? Или еще добавить?

      Вилянием хвоста оборотень дал понять, что «добавлять» не надо.

      – То-то же. Ладно, пошли со мной, я тебя Шефу подарю, ему для дачи овчарка нужна. Но смотри, еще раз тяпнешь, я те сделаю козью морду. Ясно?!

      Оборотень выразил свое согласие жалобным воем.

      – Вот и молодец. – Волына направился вперед по тропинке. Оборотень, поджав хвост, плелся сзади.

      Постепенно тропинка становилась все шире, а деревья по сторонам – все реже, пока наконец он не оказался на широкой поляне. Со всех сторон ее окружали старые, замшелые деревья. Где-то за ними ухала сова. С неба ярко светила луна. В глубине поляны виднелся старый обветшалый дом. В единственном окошке горел свет.

      – Во, – обрадовался Андрюха, – избушка лесника – дорогу покажет, а может, и выпить даст!

      Подойдя к двери, он постучал. Собака неожиданно попятилась, глухо рыча.

      – Ну ты, Кабысдох, к ноге! – рявкнул Волына, и оборотень трусливо