Глаз голема. Джонатан Страуд

не будет. Мне от этого не будет ни холодно ни жарко. Так что выбор у тебя один, – заключил он, снова скрещивая руки на груди. – Либо немного постоять на карауле, либо отправляться на войну. Решать тебе.

      – В самом деле? – переспросил я.

      Парень тяжело дышал, его патлы снова завесили ему пол-лица.

      – Да. Предашь меня – пеняй на себя.

      Бизон развернулся и уставился на него тяжелым пристальным взглядом. По правде говоря, немного постоять на карауле, разумеется, несравнимо лучше, чем отправляться на войну: битвы, увы, отличаются непредсказуемостью. И как ни злил меня этот юнец, я всегда находил его все-таки чуточку приятнее большинства хозяев. Остался ли он таким и поныне – сказать пока трудно. Времени прошло немного, возможно, он еще не совсем испорчен. Я расстегнул переднюю стенку пузыря и высунулся наружу, упершись копытом в подбородок.

      – Ну, похоже, ты снова выиграл, – негромко сказал я. – Похоже, выбора у меня нет.

      Парень пожал плечами:

      – Ну да, особого выбора у тебя нет.

      – В таком случае, – продолжал я, – ты обязан, как минимум, ввести меня в курс дела. Я вижу, ты изрядно продвинулся по службе. И кем же ты стал?

      – Я работаю на департамент внутренних дел.

      – Внутренних дел? Это где Андервуд работал, что ли?

      Бизон вскинул брови:

      – Ага, значит, кто-то все же пошел по стопам своего бывшего наставника…

      Мальчишка закусил губу.

      – Неправда. Это не имеет никакого отношения к моему бывшему наставнику.

      – Возможно, кто-то все еще чувствует себя виноватым в его смерти… [15]

      Парень покраснел.

      – Чушь! Это чистое совпадение. Моя новая наставница порекомендовала мне поступить на службу именно туда.

      – Ах да, конечно! Милейшая госпожа Уайтвелл. Восхитительное создание [16].

      Я пристально разглядывал его, все более вдохновляясь своей новой задачей.

      – А костюмы тебе тоже она подбирает? Что это за портки в обтяжечку – никак, с циркача снял? Да сквозь них можно прочитать этикетку на твоих трусах! А эти твои манжеты…

      – Это очень дорогая рубашка! – ощетинился парень. – Миланского шелка. А широкие манжеты сейчас в моде.

      – Больше всего они смахивают на кружевные вантузы. Странно, что тебя не сносит сквозняком. На твоем месте я бы их обрезал и пошил себе из них второй костюм. Вышло бы не хуже твоего нынешнего наряда. А то еще можно было бы пошить чудный чепчик…

      Заметно было, что эти выпады в адрес его костюма задевали его куда сильнее, чем упоминание об Андервуде. Все-таки его приоритеты сильно изменились за эти два года. Он пытался как-то взять себя в руки, то и дело поправлял манжеты и приглаживал волосы.

      – Посмотри на себя! – продолжал я. – Как много новых мелких привычек! Держу пари, ты подражаешь этим своим ненаглядным волшебникам.

      Он поспешно отдернул руку от волос.

      – Ничего подобного!

      – Ты, небось, и в носу ковыряешь точь-в-точь как госпожа Уайтвелл – ты ведь так стараешься

15

Дело в том, что два года тому назад Натаниэль путем ряда краж и обманов стал (в некоторой степени) причиной кончины своего наставника. Тогда это изрядно мучило его совесть. Мне было интересно посмотреть, избавился он от этих угрызений или нет.

16

Это так называемая ирония. На самом деле госпожа Уайтвелл – экземпляр на редкость неприятный. Длинная, тощая, как скелет, руки и ноги – как сухие палки. Я все удивлялся, как она не загорается, когда закидывает ногу за ногу.