Смех и грех (сборник). Илья Деревянко

дальше, но, прослышав о Кащеевых сокровищах, оживился. Проклятье? Да хрен с ним! Грехов своих Федя не признавал, поскольку совести не имел. Он думал, как возьмет золото, откроет собственный бизнес, наймет мордоворотов-телохранителей и станет таким крутым, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

      Поспешно одевшись, Палихин выбежал на улицу. Толпу демонстрантов он миновал благополучно. Видя кожаную куртку и бритую голову, те приняли его за мафиози. Поэтому решили не связываться. Вдруг пристрелит?!

      В поисках музея Федя углубился в запутанные пустынные переулки города Кащеева. Спросить дорогу было не у кого. Долго блуждал он, брезгливо обходя вонючие лужи, спотыкаясь на колдобинах.

      Наконец вдали показалась фигура, обряженная в пятнистый комбинезон.

      «Ну, наконец-то, сейчас узнаю дорогу», – радостно подумал Федя, кидаясь навстречу.

      – Вы не скажете, как пройти в музей? – запыхавшись от быстрого бега, выпалил он.

      Зомби тупо уставился на Палихина. Неожиданно в мертвых глазах вспыхнула радость.

      – Внимание, внимание, – загундосил он в рацию, – обнаружена «кожаная куртка», повторяю, «кожаная куртка».

      – Ты что, ты что, – испуганно заголосил Федя, – ведь я ничего…

      Однако договорить ему не дали. Со всех сторон послышались топот и восторженные завывания целой стаи мертвецов. На Федю обрушился резиновый град ударов.

      Некоторое время озоновцы добросовестно лупцевали свою жертву, затем выкрутили руки и куда-то поволокли.

      Говорящий дуб майор Меркулов пребывал сегодня в прескверном настроении. Недавно обнаружили было «кожаную куртку», но упустили. Виноват этот новенький, триста восемнадцатый, не сумел догнать! (Надо сказать, что, постоянно общаясь с озоновцами, коренные жители Кащеева приобрели изрядную сноровку в беге на длинные дистанции, однако дуб не желал принимать это во внимание.)

      Сейчас он с ненавистью разглядывал стоявшего навытяжку Учватова и скрипел ветками, с трудом сдерживая ярость. Майор тужился изобрести провинившемуся достойное наказание, но ничего путного на ум не приходило.

      – Как стоишь перед начальством? – рявкнул он, пытаясь выиграть время.

      Учватов, тараща оловянные глаза, вытянулся еще сильнее.

      – Строевым шагом вокруг меня марш! – придумал наконец майор.

      Мертвец послушно выполнил приказ. Ему было все равно, что выполнять. Бывший гаишник Семен Учватов, а ныне зомби № 318, не испытывал ни усталости, ни боли, ни жалости, вообще никаких чувств. Да и не соображал, что творит, поскольку душа его, или что там у Семена вместо нее было, короче, личность бывшего гаишника пребывала сейчас далеко-далеко, в самом вонючем закоулке Преисподней.

      – Р-раз-раз, два, три! – командовал дуб. – Выше ногу, четче шаг! Делай раз!

      Зомби застыл, вытянув в воздухе левую ногу.

      Тут до слуха майора донеслись торжествующие вопли, и на поляну перед ним вывалилась целая толпа озоновцев, которые волокли под руки бритоголового парня в кожаной куртке. Дуб так обрадовался, что полностью забыл о триста