Одиноким предоставляется папа Карло. Дарья Калинина

вираж, едва не выронив своих седоков.

      Вован с трудом выровнял мопед, затормозил и возмутился:

      – Какая еще Эврика? Что ты меня пугаешь?

      – Эврика, говорю!

      – И где ты видишь эту бабу? – осведомился Вован, вертя головой по сторонам.

      – Эврика – значит придумал. Придумал! Понимаешь?

      – Что придумал?

      – Как Барона найти!

      – И как?

      Павший духом Вован снова оживился.

      – Как?

      Но Костян сказал всего одно слово:

      – Лушка!

      Вован помолчал. Он чувствовал: что-то крутится в его не очень сообразительной голове, но что, пока не улавливал.

      – Объясни.

      – Мы попросим Лушку отыскать милого дружка. Если ей с ним понравилось, она его мигом отыщет.

      – А если нет?

      – Лушке понравилось, – заверил его Костян. – Ей вообще со всеми нравится. Такой счастливый характер у этой собаки.

      Вован приободрился. Он привык доверять Костяну, который мало того что был гораздо умнее самого Вована, но еще был и скор на всякие выдумки. Вот и сейчас, как здорово он придумал! Они возьмут Лушку и с ее помощью отыщут Барона. Чего уж легче!

      Но преграды возникали на пути наших друзей одна за одной. Первая проявилась в лице тети Тани, родной тетки Костяна.

      – Куда собаку поволок? – грозно спросила она, выскочив на крыльцо. – Посади обратно на цепь. Арестованная она!

      – Тетя, дай Лушке немного лапы размять. Отпусти ее с нами погулять.

      Упрашивать Костян был мастер. Да и Луша, услышав заветное для всякой собаки слово «гулять», умоляюще подвывала и радостно помахивала пушистым хвостом. Выстоять против умильных собачьих глаз и красочных описаний Костяна тетка не могла. И махнув рукой: чего уж, все равно после ночной отлучки щенки у Лушки будут, отпустила племянника с собакой на короткий променад.

      – Только с поводка ее на всякий случай не спускай. И сразу после прогулки назад на цепь. Хватит ей окрестных кобелей волновать. Пусть во дворе сидит, чтобы нам за нее не волноваться. Кому надо, тот сам к ней прибежит.

      И зловеще усмехнувшись, тетка добавила:

      – Прибежит, а мы его и встретим ласковенько.

      И тут же ткнула пальцем в увесистое поленце, которое явно неспроста лежало на перилах крылечка. Там же лежало два десятка булыжников, самый большой с голову младенца, самый маленький с картофелину, пустая стеклянная бутылка из-под лимонада и три разновеликих обломка кирпича. Было ясно, что тетка вознамерилась во что бы то ни стало отучить всех деревенских кавалеров ухлестывать за ее Лушей.

      Но самой Лушке было абсолютно все равно. Характер у нее был на редкость легкомысленный. Убедившись, что ее и впрямь берут гулять, она весело бежала вперед, помахивая хвостом. И друзьям даже показалось, что Лушка уже все забыла о Бароне. Всякое упоминание его имени оставляло Лушку абсолютно равнодушной.

      – Тьфу ты! Вот шлендра! – выругался в сердцах Вовка. – Уже все забыла!

      – Погоди обзываться, –