Ингвар и Ольха. Юрий Никитин

брагой и хмельным медом, провозглашали громогласно здравицу великому князю. Обглоданные кости швыряли кто под стол, там псы рычали и дрались за мослы, а кто и бросал через плечо, не глядя, куда упадет.

      Древляне смотрели ненавидяще, бессильно сжимали кулаки. Еда в рот не шла, чужаки веселятся чересчур явно, чересчур нагло. А кости швыряют в их сторону, иной раз почти доставая до их стола.

      Воевода Корчак сказал своим громко:

      – Счастливы, что уцелели. Надо было, аки курей, в постелях подушить!

      – Да уж зазря корм тратим, – послышались голоса.

      – Побили бы, и все делы…

      – Чо терпим надругательство?

      – Они и на наших женок смотрят, аки псы!

      – Воевода, только кивни.

      – А княгиня простит.

      – Да, они ж сами…

      В палату вошел в сопровождении троих воинов молодой великан. Он был в копытном доспехе, на поясе висел кинжал. Лапти щегольские, с подошвой из кожи. Тонкие ремешки обвивали голени до коленей. Русые волосы красиво падали на плечи, бородка короткая, курчавая.

      Ингвар заметил его в тот же миг, когда парень возник на пороге. И теперь рассматривал исподлобья, чувствуя угрозу. Парень не по-древлянски рослый, плечи округлые, как скалы, грудь широка. На доспехе копыта наложены умело, внахлест, меч скользнет… Если он не двуручный, конечно. Двуручным можно рассечь даже наковальню.

      Лапти подшиты кожей из задних ног тура, продолжал отмечать Ингвар. На широком поясе нож с рукоятью, инкрустированной ракушками, что-то совсем не древлянское. Но такая рукоять не скользнет даже в потной ладони, это понятно любому воину.

      Бог создавал его в хороший день, потому дал рост, силу, мужественное лицо и прямой взгляд синих, как небо, глаз, а тяжелый подбородок по-мужски выпирает вперед. Мощные челюсти выдают себя рифлеными желваками. Но бог куда-то торопился, не стал подравнивать, подтесывать, сглаживать, потому парень остался с суровыми, грубыми чертами лица, узловатыми руками. И этим он бы понравился Ингвару, если бы не был древлянином. Опасным древлянином.

      – Ясень! – вскрикнула Ольха с княжеского места.

      На этот раз она трапезовала в окружении древлянских воевод, а воевода русов, хмурый как сыч, сидел со своими воинами. Он ел нехотя, взгляд был отсутствующим. Ольха тоже по большей части старалась смотреть в миску, а Ясеня увидела потому лишь, что по всей палате сразу прошла волна веселого оживления.

      Ясень, счастливо улыбаясь, пошел к Ольхе Древлянской, светлой княгине двенадцати древлянских племен. Шаги его были широкими, он весь был широким, но в движениях ясно проступали сила и молодость.

      – Ольха, – сказал он преданно, голос его был по-юношески звонким, но сильным и могучим, словно шел из боевого рога, – мы услышали, что к вам подступили русы. Пока войско собирается, я взял свою дружину и примчался. Мои люди встали с твоими у ворот и башен. Если что надо, только свистни!

      Вбежали мальчишки, княжичи, с радостным визгом повисли у молодого богатыря на руках.

      – Дядя Ясень! –