Название | На Туманном Альбионе |
---|---|
Автор произведения | Геннадий Марченко |
Жанр | Историческая фантастика |
Серия | Музыкант |
Издательство | Историческая фантастика |
Год выпуска | 2017 |
isbn | 978-5-227-07766-0 |
– Сынок, ты никак русский?
Я обернулся и увидел перед собой в толпе выходивших из кинотеатра этого самого дедка, который и представился мне Фёдором Максимовичем. Слово за слово разговорились…
Оказалось, что обо мне он даже краем уха не слышал, поскольку ни музыкой, ни футболом не интересовался. А в Англию попал окольными путями во время Второй мировой.
– Я ж, Егорка, у нас в хозяйстве в заготконторе работал, мех добывал, с ружьишком по тайге хаживал, – говорил Максимыч, часом позже сидя со мной в пабе Руперта Адамса-младшего. – А потом война, в июле сорок первого на фронт, снайпером, мосинку модифицированную выдали, с прицелом. Кинули в самое пекло. Недели не прошло – попали в окружение. В тот день на рассвете немцы попёрли так, что сразу понял – хана нам. Но лапки поднимать никто и не думал, хотя суматохи хватало. Вокруг выстрелы, взрывы, крики… Один я, наверное, с холодной головой фрицев отстреливал из своей мосинки. Потом рядом рвануло миномётным снарядом, контузило меня, сознание потерял. Очнулся – вокруг немчура, по-своему лопочут, на меня пальцами показывают. Я, хоть и голова шумит, встать хочу, а они меня прикладами обратно на землю – лежи, мол, не рыпайся. Это мне ещё повезло, что винтовку взрывной волной отбросило, нашли бы с ней в руках – сразу пристрелили бы. Тут появляется их офицер, команду даёт, и меня с другими пленными гонят по дороге. Много нас было, голов двести, кабы не боле. К вечеру до какой-то станции добрели, там нас в эшелон – и в концлагерь «Нойенгамме», что на северо-западе Германии. – Максимыч посмотрел куда-то мимо меня, тяжко вздохнул и продолжил повествование: – Вспоминать те четыре года в плену нет желания, ты уж извини, Егорка. Хотя мне ещё повезло, ведь это был не лагерь смерти, трудовым считался. Короче, весной сорок пятого союзники нас освободили. Я на ногах едва стоял, язвы на ногах не проходили. А у англичан этих медсестричка была, Мэри, я её Машей звал. Симпатичная, на своём языке говорит что-то, будто иволга щебечет. Ухаживала за мной целый месяц, повязки меняла, да как-то у нас и слюбилось. В общем, предложила она мне с ней в Лондон ехать, она с родителями в пригороде жила, в Фулхэме. А я подумал: ну что я теряю? Дома у меня ни детей, ни плетей, жениться так и не успел, по лесам ходючи. А здесь видная девка, даром что англичанка. Тут как раз наши появились, искали среди освобождённых советских граждан. Так Маша дело провернула таким макаром, что мне быстро документы новые выправили, в лагерях-то все под номерами проходили. И по ним-то, новым документам, я теперь звался английским подданным Фредди Марлоу. Ну, Фредди, понятно, от Фёдора пошло, а Марлоу – фамилия её какого-то знаменитого прадеда по материнской линии. В общем, за меня всё Маша решала, и вот так ей и удалось вывезти меня через пролив в Англию. А по приезде представила родителям, правду рассказала.
– Вы что же, так до сих пор и живёте под вымышленным именем и фамилией?
– Нет, Егор, где-то через месяц мы с Машей пошли в одно учреждение, опять же она разговор вела с начальником в погонах,