Жернова. 1918–1953. Книга четвертая. Клетка. Виктор Мануйлов

восьмой сидит этот Любушкин. Он устало махнул рукой, придвинул к столу табуретку, сел, достал портсигар, раскрыл, предложил Любушкину папиросу.

      Тот вежливо отказался:

      – Благодарю вас, но я не курю.

      Кривоносов недоверчиво усмехнулся, закурил сам, пустил в потолок колечко дыма, спросил:

      – Если заключенный, который работает в забое, оставит там свой светильник?.. – и прицелился Любушкину в переносицу немигающим взглядом серых глаз.

      Любушкин перевел дух, сообразив, что исполняющий обязанности следователя явился в прорабскую не по его душу, заговорил, слегка растягивая слова и нажимая на "о":

      – Вы хотите знать последствия? Его могут предупредить, не исключено, так сказать, физическое воздействие… Могут послать за светильником, лишить пайки… Однако подобное случается редко… бригадиры следят за этим: с них, с бригадиров, спрашивают… – обстоятельно отвечал Любушкин, предваряя наводящие вопросы и нисколько не смущаясь немигающего взгляда исполняющего обязанности следователя. – Дело в том, – продолжал он, вращая в пальцах остро отточенный карандаш, – что по инструкции светильники, как и инструменты, должны после работы оставляться у входа в штрек. Специально выделенные люди проверяют инструмент, отдают в заточку кайла и ломы, меняют ручки у лопат, заправляют светильники… Но пунктуально инструкциям обычно не следуют: если кайло достаточно остро, то не обязательно его выносить из забоя. Светильники – другое дело: в темноте много не наработаешь…

      Помолчал, ожидая вопроса, спросил сам:

      – А что вас, простите, интересует? – и слегка согнулся, изъявляя полную готовность удовлетворить все пожелания начальника.

      – На какое время рассчитан светильник? – бросил Кривоносов, не отвечая на вопрос и не сводя с маркшейдера своего леденящего, как он считал, взгляда.

      – Вы имеете в виду время его горения? В принципе – на всю смену. То есть на восемь часов. Но с некоторых пор, вы сами знаете, смены длятся и по десяти, и даже по четырнадцати часов… – И, заметив нетерпение Кривоносова, Любушкин пояснил все тем же размеренным голосом: – В таком случае тачкогоны забирают выгоревшие светильники и сами заливают их керосином… Бочка стоит у входа в штрек.

      – А могут они взять светильники и не вернуть?

      – Вряд ли. Хотя, разумеется, и такое возможно… если, скажем, смена подошла к концу.

      Этого Любушкина в допросных листах нет.

      Кривоносов пожевал папиросу, разглядывая сидящего напротив заключенного с такой чудной профессией, задал вопрос напрямую:

      – Вы знаете, что после обвала на четвертом руднике снаружи нашли два светильника? Чем можно объяснить этот факт?

      Взгляд Любушкина потускнел, он пожал плечами, произнес равнодушно:

      – При желании – чем угодно.

      – А лично вы?

      – Я вам объяснил: светильники выгорают раньше, чем заканчивается смена.

      – Еще вопрос: могли заключенные выбраться