Мир для дураков. Владимир Гурвич

в которой могло уместиться целое отделение солдат. Но самое удивительное заключалось в том, что она была застелена простыню, а посреди нее лежал ком одеяла. На полу вперемежку валялись мужские и женские вещи, в том числе из интимного туалета. Взгляд Юлии упал на ночную рубашку, и она невольно отметила, что у спавшей тут женщины был отменный вкус. Она бы с удовольствием приобрела себе такую.

      – Странно, – недовольно пробормотал Максим.

      – Ну что тут странного, люди уезжали в спешке, вот и не захватили с собой все свои вещи. Ты же сам говорил о какой-то страшной истории, что произошла тут.

      – Женька говорил, что жена того, кто тут жил, покончила жизнь самоубийством.

      Невольно Юлия передернула плечами, она снова посмотрела на ночную рубашку и поймала себя на том, что ищет на ней капли крови. Но крови не было, и это немного успокоило ее. В конце концов, Максим прав, эта история не имеет никакого к ним отношения. Мало ли кто что совершает, наверное, у той женщины были причины для такого поступка, может быть, ей изменял муж. Но они с Максимом любят друг друга, и ей это не грозит. Пока не грозит, поправила она себя на всякий случай. Но в любом

      случаи это не повод для ухода из жизни.

      – Макс, – она обняла мужа, – ну что нам за дело до того, что тут произошло. С нами же ничего такого не случится.

      – Уж я надеюсь, – самодовольно улыбнулся Максим, целуя жену.

      Внезапно Юлия заметила, что на подоконнике стоит радиола. Она подскочила к ней, повернула ручку и из нее полилась веселая мелодия. Юлия схватила Максима за руку.

      – Я хочу танцевать! – повелительно объявила она.

      – Потанцуем в другой раз, – стал он отнекиваться.

      Но она настаивала.

      – Хочу сейчас.

      Максим сначала не очень решительно, но затем вдруг крепко обнял жену, они заскользили по паркету. Юлия прижалась к мужу, и их губы соединились. Поцелуй длился долго, и она вдруг почувствовала легкое жжение внизу живота – первый, но абсолютно верный признак нарастающего желания. По тому, как напряглось его тело, она поняла, что и им овладели те же чувства. Она стала расстегивать его брюки.

      Им нравилось заниматься любовью в самых разных местах, и если бы пришлось составлять их список, то он получился бы весьма длинный, а главное весьма разнообразный и экзотический. Это мог быть и пляж, и купе поезда, и его офис, когда она ненадолго заглядывала туда… Это возбуждало их, рассеивало некоторое монохромное однообразие событий, происходящих в их супружеской спальни. И обычно организатором таких рискованных инициатив выступал Максим. Но на этот раз она сразу заметила, что он вел себя как-то скованно, она уже спустила с него брюки, а он по-прежнему стоял неподвижно, даже не делая попытки, как это случалось обычно, сорвать с нее одежду.

      – Послушай, Юлия, давай в другой раз.

      Но она уже как факел горела от желания и не обратила на его слова никакого внимания. Так как Максим по-прежнему проявлял не свойственную ему в этом вопросе инертность, она сама быстро скинула с себя одежду, и теперь они оба стояли обнаженными. Юлия целовала