Глобус Билла. Третья книга. Бык. Александра Нюренберг

авария. Мне показалось, что я видел части космического корабля… отблески и фрагмент галереи, как делали на старинных прогулочных судах.

      Шанни удержалась, чтобы не посоветовать ему делать то, что положено, когда кажется.

      – Какого ещё корабля?

      Ас не ответил сразу.

      – Того, очевидно. Этому дому столько лет…

      Шанни покивала.

      – Ну, да, здесь нужники помнят… гм.

      Ас поморщился.

      – Я думал, пока Билла тут нет, можно отдохнуть от наследия конюха.

      – А может, это заразно.

      Ас оставил это на её усмотрение.

      – Карта у него.

      – Ну да, когда ты проталкивался к конторскому лифту, забыл захватить документацию.

      Ас пропустил все эти подковырки.

      – Что ты знаешь о нём?

      Шанни затаила дыхание. Впервые он позволил себе разговаривать с ней так откровенно. Вернее, так откровенно допрашивать её, что ей известно. Разумеется, он не удивился, что она сразу поняла – о ком, собственно, речь. Шанни решилась.

      – Кажется, он вдовец… тяжело пережил потерю жены. Похоже, сдвинулся.

      – Она…

      – Не знаю. Вряд ли она из местных. Если он их так ненавидит.

      – Почему ты решила, что он их ненавидит?

      Шанни не ответила. А почему ты решил, что я пойму, о ком ты спрашиваешь? Она перевела разговор.

      – Здесь дорога первых леану.

      Асу не понравилось, что с ним поступают, как с ребёнком, который спросил, откуда дети берутся. Но вида не показал.

      – Думаю, нам не стоит идти по этой дороге.

      Бесконечная комната полуострова – на ладошке, как если бы в Гостиной сидишь за Мегамиром и приглядываешь за всеми: только домашних пока не видать. Билл не хлопает дверцей буфета в поисках того, что несколько минут назад бесшумно вытащил твёрдой рукой командир корабля.

      Смятые белые складки гор на самом верху, холодно, должно быть. А здесь рыжина полей, поникших под гнётом чего-то созревшего, и только озерцо отражало суть неба – глаз один.

      Энкиду спускался с валуна на обочине широкой поляны. Часа два назад он выбрал пологий берег и, страдая от резких прикосновений солнца к мокрой одежде, взобрался по необыкновенно нежной, льнущей к нему земле сразу в лес. Тонкие стволы пропускали свет охотно, и под ногами пилота было совершенно зелено.

      Энкиду прошёл лес насквозь и на поляне, за которой холмы спускались кругами, а в центре каждого перстня росло дерево, отдыхал у валуна. На некоторое время он освободился от одежды, которая испаряла облачка влаги на тёплом боку камня.

      Солнцу минуло от роду несколько часов, и оно представляло из себя неяркий шарик, похожий на Глобус, замеченный в выдвижном зеркальце-шпионе во время ремонта оборудования. Энкиду сладко повёл плечами, как купчиха на крыльце в собственный садик.

      Ему вспомнились Заповедные Территории. Движение ветра и маленькое копытце. Он обернулся только мгновением позже. Одежды не было. Зато на поляне за камнем он