Стена. Альберт Николаевич Исаев

вздохнув, Николай Петрович снял со своего носа очки: очередной разговор со старшеклассником зашёл в тупик, при этом явно не в пользу учителя.

      – Эх, Саша, Саша – устало протянул он, – Я понимаю – ты у нас умный…

      – Не надо, Николай Петрович – я всего лишь запоминаю школьный материал…

      – Так, Киселёв – не спорь! – чуть повысил свой голос директор, но сразу смягчился – Я понимаю, что твои знания обходят школьную программу порядка на два, что тебе уже скучно на уроках, но ты учителей-то пожалей! Ладно класрук, ладно Юрий Николаевич, твой физик, да ладно даже я – мы кое-как привыкли к твоим выходкам. Но Елизавету Львовну-то побереги! Она у нас одна по части химии осталась и заменить её просто некем – не мучай бедную женщину. А Ольга Николаевна – ты ж её сомневаться во всём заставляешь! Как сейчас помню: на пробном экзамене, к простейшей задаче по генетике привёл целых три решения, из них одно – вообще из вузовской программы! Вот ты выпустишься, а им ещё преподавать. И как им смириться с тем, что какой-то, прости уж за выражение, сопливый юнец утирает им нос в том, чему они учились много лет?

      Заново водрузив прямоугольные линзы себе на нос, Николай Петрович вдруг спросил у Саши:

      – Ты, кстати, куда поступать собираешься?

      Школьник в ответ тяжело вздохнул: надеялся на простой выговор – ага, размечтался!

      – Пока не знаю – тихо забормотал он, – Вообще, буду ли… И куда?

      – Брось, Саш! Сколько раз тебе говорю: не бойся возможностей – твердил ему Николай Петрович, – С твоими-то способностями, если есть шанс зацепиться где получше, почему бы и нет?

      – Николай Петрович, давайте не будем загадывать – с тяжёлым сердцем ответил Саша, – Я рад, что вы меня так высоко оцениваете, но экзамены ещё не прошли. И потом, вы ж знаете, моя мама может просто не потянуть моего переезда…

      – Брось ты уже! – махнули ему рукой, – Люди и не такое тянут. А не потянет она – потянешь ты! И потом, матери они все такие – боятся, что их чадо отберут, вот и держат у сердца, порой во вред. Не ты первый, не ты последний – чего я, не знаю, что ли?

      В ответ Саша тяжело опустил голову. Глаза его были полны печали.

      – Так вы… за этим меня вызвали? Поговорить хотели? – с трудом сдерживался он.

      Тут Николай Петрович спохватился:

      – Прости, заговорил тебя совсем! Я чего тебя вообще… Звал…

      Задумчиво оборвав предложение, директор школы вдруг встал из-за стола. Довольно забавно было видеть, как мужчина в самом расцвете сил неуклюже роется в каких-то папках в поисках одному ему известной бумаги. Искоса разглядывая его пиджак, Саша отчего-то подумал, что этот пепельно-серый почти такой же, как цвет линолеума в коридоре. Эта странная и немного глупая мысль вызвала у него недюжинное любопытство: может, это не просто совпадение? Да не, бред какой-то!

      Вскоре отыскав нужный ему документ, Николай Петрович снова присел на своё место. Саша сразу обратил