Мелодия Бесконечности 2. Симфония чувств. Маргарита – Андреева

и – от души. К тому же, в доме, полном народа, не так комфортно будет побеседовать по душам. Мне, правда, так неудобно, – сделала вид, что очень сожалеет, – Пообедаем, потом я покажу тебе город, а к вечеру в доме будет поспокойнее, – он задает стандартные вопросы, стало быть, расслаблен и не ждет подвоха, – Что за дом? С кем я живу? – нужно добавить для солидности правдивых фактов, – Я живу у хороших знакомых. Они славные. Вот увидишь они тебе понравятся, – теперь она знает, что он сделал, и грех её лжи ничтожен по сравнению с этим.

      – Ты уверена в том, что делаешь? – встревоженно спросил Марк, ещё не теряя надежды отговорить её от этой безумной авантюры.

      – У меня нет права на сомнения, – не дрогнув, ответила она, но с силой сжала в руке свой мобильный телефон, и он понял, что лучше и ему принять правила игры этой упрямицы, так как отговорить он её, настроенную столь решительно, не сможет.

      "Настоящий ад – в самом человеке."

      "Адская девочка" ("Hell Girl" / "Jigoku shoujo")

      Ровно, как и было договорено, Мей приехала на такси к бару, где её уже ожидали.

      Кроме её дяди, там же был и его пособник, сидящий за другим столиком в дальнем конце зала. Его заметила девушка, и его заметил Марк, ехавший за ней на своей машине и вошедший несколькими минутами позже.

      Как только он зашел, в нос снова ударил запах алкоголя и табака.

      Мей держалась свободно и приветливо, и он только дивился, откуда у неё столько выдержки – он вряд ли смог бы так держаться, сохраняя самообладание и хладнокровие.

      Беседа велась не о чем, сколько юноша не пытался вслушиваться.

      Другой мужчина за дальним столиком тоже напряженно слушал.

      Наконец, девушка сказала что-то про прогулку по набережной, и они начали собираться.

      Немного погодя, остановившись у самой двери, Мей вспомнила, что забыла сумочку. Виновато улыбнувшись, она попросила дядю подождать на улице. Это был сигнал для Марка.

      Когда вышла на улицу, её поглотило страшное чувство дежа-вю – на этой набережной она билась в истерике, разрывая кожу на спине Марка.

      И ей не нужно было задумываться над дальнейшим – всё произошло само собой, вспомнилось сразу всё: как она, пошатываясь, спустилась вниз по лестнице и увидела тех, кто был ей дорог, заколотыми на пропитавшемся их кровью, паркетном полу в гостинной.

      Она снова изменилась, кровожадно посмотрев на свои когти и размазывая ярко-красную помаду по лицу.

      Сказать, что её дядя был потрясен таким зрелищем, не сказать ничего. Он пятился и пятился, пока не оступился, но даже упав, продолжал уже ползком:

      – Т-ты, но тебя же не существует, – мужчина указал не неё трясущейся рукой, – Тебя нет!

      – Тогда, интересно, как ты меня тогда видишь? – Мей критически оглядела его, с омерзением поморщившись, – Жалко выглядишь, червь.

      – Что тебе от меня нужно? – выглядел он настолько ничтожно, что ни каких других чувств, кроме брезгливости, не вызывал, – Ты приходишь мстить, но меня не за что наказывать.

      Она