.

же судьбы отрядили в суе,

      И зачем все тройки с колокольцем в сбруе

      Тесный топот сердца, в голове стремнина:

      Ах, какого перца, я не стал раввином!

      На смерть С. Есенина. Посвящение поэту. Вместо эпитафии.

      С сожаленьем листья опадают с головы моей как с клёнов медь,

      Я хотел быть смелым и беспечным, только не распятым словом «смерть»

      Обнесённые участием потомки и с бесславьем венчаны в «друзьях»

      Эти гэ-пэ-ушные * подонки размозжили память о моих кудрях

      В памяти моей белеют  фонари из лилий на реке

      Сердце согревает радость, что  ушёл уже к тебе

      Милая безудержная песня, мы катались на пролётке дней,

      Где возница пьяный от восхода тихо пел о Родине моей

      Ключевыми ризницами речек, пробивая путь себе к зурне

      Был я властью русской искалечен, также как  трубач, что жил во мне

      Если мчалась песня по моим ковчегам, болью отзываясь в темноте

      Я как Спас твой, в родниковых строчках- эта песня обо мне и о тебе.

      Мой статус. Хард рок.

      Уж в третий раз пишу я Вам сердечное письмо:

      Как голубь белый, невзначай, вспорхнёт оно в окно

      В окне ж моих грядущих лет и в царстве жития

      Сильны мы только в кровле дел под сенью у творца

      И ради пользы ратных дел, и ради бытия

      Стихиры я пишу для тех, кто чтёт как чтец меня

      Из хроник сброженные дни, венец шипов и розг

      Дарует мне вертеп чудной и всемогущий мозг?!

      Удила мыслей закушу, себя спрошу:  кто здесь я ?

      Все мысли выложу- сложу, почищу всё от А до Я

      И снова поленницу лет вложу в колодезь бытия,

      Его наполню я водой- такой не пили никогда

      Как зычен нашей жизни гонг- он слышен тут и там,

      С большим пристрастием к годам наполню свой бокал

      Вино в бокале том- как кровь того, кто  нёс венок терновый

      Эфес креста, клинок стихир и есть мой статус новый!

      Бриз любви.

      Белоснежные вершины  в лёгком приводе ветров

      Бесхребетные речушки в синем русле без оков

      Кладовые наших странствий мы порой храним в себе

      Чтобы были они с нами и в невзгодах, и в беде

      Фамильярные аркады из долин, морщин земных

      Островерхие ухабы да в глубинах китежи

      Заповедные утробы, даль небес вершин лесных

      Поэтические чётки, листья клёна, миражи…

      Словно вязь арабской плети в этом славном медресе

      Мир рабом прикован к числам, утешается в мечте

      И лишь летними дождями краски смоются мои

      Я, как прежде, замечаю все безмолвности твои

      И играет в междуречье ног твоих прекрасный сплин

      В такт играю оркестровку я кистями рук твоих

      Белоскатерь ная упряжь из литавр и снов лесных

      И вращательная сила притяженьем неземным

      Боевых раскрасов жизни не постичь в ночной тени

      А по жёлобу грохочет то, что было днём