Сокровище Картахены. Береговое братство. Морские титаны (сборник). Густав Эмар

Даю тебе пять минут, ни секундой больше, чтобы отвести мою лошадь на конюшню и вернуться. Если ты кому-нибудь скажешь хоть слово, считай, что мы ни о чем с тобой не договаривались. Понял? Ступай!

      – Ах, ваша милость, я буду нем как рыба.

      Индеец увел лошадь. Через три минуты он уже вернулся.

      – Я доволен тобой, – сказал капитан, – теперь вникни хорошенько в то, что я скажу: с четверть часа назад к этому дому подъехал всадник. Ты отвел его лошадь на конюшню, как сейчас отвел мою. Я хочу, чтоб ты поместил меня в таком месте, где я мог бы видеть этого всадника и слышать все, что он скажет, между тем как он не будет подозревать о моем присутствии. Если ты в точности исполнишь мое требование, я заплачу тебе не две, а четыре унции золота. А чтобы ты не думал, что я обманываю тебя, вот тебе две унции задатка.

      Он опустил золото в дрожащую руку индейца.

      Тот спрятал золото с таким проворством, что капитан не заметил, куда оно девалось.

      – Кстати, чуть не забыл. Должен предупредить тебя для твоей же пользы, – прибавил Бартелеми, нахмурив брови, – при малейшем подозрении в измене я пристрелю тебя как собаку.

      И, приподняв край своего плаща, он показал индейцу массивные рукоятки двух пистолетов, заткнутых за шелковый пояс.

      – Ваша милость, – с величавым достоинством возразил индеец, – если бы я имел честь быть вам знакомым, вы бы знали, что Тонильо не изменник. Мой хозяин теперь отдыхает после обеда, стало быть, я один распоряжаюсь в доме, и клянусь вам той долей блаженства, которую надеюсь вкусить в раю, что вы услышите все, о чем будут говорить люди, которые вас интересуют. К тому же это дрянные посетители, – прибавил он тоном насмешливого презрения, – они сидят с добрый час и еще ничего не заказали, ни на один реал. А ведь прежде всего я должен соблюдать выгоды заведения.

      – Это справедливо! – посмеиваясь, согласился капитан.

      – Пойдемте, – сказал индеец.

      И капитан пошел вслед за ним.

      Тонильо, как звали индейца, не вошел в общую залу, а обогнул угол дома и направился через конюшню к двери, не запертой на ключ. Он привел капитана в какой-то подвал, где было сложено несколько бочонков с водкой и вязанок сорок сена для лошадей.

      Тонильо осторожно отодвинул вязанки, прислоненные к стене, и указал капитану на довольно широкую щель в перегородке.

      – Здесь вам будет удобно, – сказал он.

      – Хорошо, можешь идти, – ответил флибустьер. – Смотри, чтобы не увидели моей лошади. Когда эти люди соберутся уезжать, вернись сюда.

      Индеец отвесил почтительный поклон, вышел из подвала и затворил за собой дверь.

      Капитан внезапно очутился в глубоком мраке.

      Единственный свет исходил от широкой щели, указанной индейцем.

      – Я всегда знал, – пробормотал себе под нос капитан свойственным ему насмешливым тоном, – что Господь никогда не покидает честных людей.

      И, пристроившись как можно удобнее, он приложил глаз к щели.

      Взгляду его представилась одна из тех живописных картин, которые наш бессмертный Калло[13] уже тогда

13

Жак Калло (1592–1635) – французский художник-гравер, чьи офорты поражают своими фантастическими образами.