Дух любви. Дафна Дюморье

она.

      – Нет, знаешь, – говорил Джозеф.

      И из опасения, что остальные могут вернуться, они крадучись выходили из дома и, минуя главную улицу Плина, взбирались по узкой тропе, которая бежала за домами к скалам и развалинам Замка. Там они проводили время, глядя на море: она – сидя спиной к стене с поджатыми ногами, он – растянувшись во весь рост на траве, подперев подбородок руками, жуя соломинку и то и дело отводя взгляд от горизонта, чтобы взглянуть на ее лицо.

      Она рассказывала ему о своем детстве, о том, как мечтала быть мужчиной, о своих буйных фантазиях, о том, как ей хотелось по примеру овец и коров убегать на холмы и вести там жизнь, полную приключений и встреч с неизвестным. Он держал ее за руку; он понимал – ведь то были и его желания, и он нисколько не сомневался, что придет день и они вместе их осуществят.

      – Говори, говори! – умолял он. – Никогда не переставай рассказывать мне о своих желаниях и мыслях, о том, что ты чувствовала, когда была девочкой. Мне кажется, будто я всегда знал о них и помнил.

      Он попросил описать ему ее фигуру и лицо.

      – Ты с тех пор очень изменилась, была такой же тонкой и легкой, как маленькая Лиз?

      – Да, может быть, что-то вроде Лиз. Но я никогда не была слаба здоровьем. Скорее, Джозеф, я была похожа на тебя.

      Он сильнее закусил соломинку и от гордости щелкнул зубами.

      – Я знаю, что сейчас, в эту минуту, ты красивее всех в Плине, но мне все равно очень хотелось бы увидеть, какой ты была тогда, легкой и хрупкой, не больше, чем Мэри.

      Она посмотрела на его голову и постаралась вспомнить, каким он привиделся ей тогда на холме – усталым, пожилым, с измученными, ввалившимися глазами; сейчас же у ее ног лежал мальчик с черными волосами и буйным, беззаботным духом.

      Его путь предначертан; возможно, он будет тернист и мучителен, но она будет рядом.

      Они вдруг задумались и некоторое время сидели молча. Он развязал ее капор и, сняв, положил ей на колени.

      – Я хочу смотреть, как ветер играет твоими волосами, – лукаво проговорил он.

      Зная, что у него на уме, она отодвинулась, поскольку иначе через пару секунд он выдернул бы шпильки и рассыпал ей волосы по плечам.

      – Зачем ты это делаешь? – спросила она со счастливым вздохом. Она не сердилась, нет, но порой его причуды ее тревожили.

      – Не знаю. – Он лежал на боку и поглаживал пальцами ее руку. – Когда я уйду в море, то в заморских странах накуплю тебе драгоценностей, разной одежды, а еще кружев и духов. Как контрабандист, спрячу их от таможенников и темной ночью принесу в твою комнату. Мы закутаем тебя в одежды, и я надену драгоценные украшения тебе на шею и запястья. Духами помажем тебе брови, уши и немного капнем в ямку на локте.

      – А что еще, Джозеф, ты мне привезешь?

      – А разве этого мало, жадный ты ангел? Мы, конечно, никому ничего не скажем. Это будет наша страшная тайна.

      – И куда же ты намерен отправиться, сынок?

      – Пожалуй, я пересеку весь мир, от Китая до Перу, как пишут в нашей школьной книжке стихов.