Банда Кольки-куна. Николай Свечин

послышался голос. Спокойный, уверенный, с хрипотцой:

      – А ну погоди. Ишь чешет, как к себе в нужник. Ты кто будешь?

      – Лыков меня зовут, – ответил сыщик, задрав голову. Но наверху никто не высовывался.

      – Ну пусть Лыков, – согласился человек. – А зачем пришел?

      – Договориться.

      – Это дело хорошее. Тогда лезь. Одно только помни: чтобы без фокусов-покусов. Иначе всем каюк, и тебе тоже.

      Коллежский советник поднялся на площадку и увидел следующую картину. Пристав Сакович, весь бледный, без ремня и портупеи застыл на пороге своего кабинета. Из-за его плеча выглядывал мужик неопределенных лет с седой бородой и холодными глазами. Рядом с ним пристроились оба его пленных товарища: матрос и есаул. А в коридоре стоял на коленях и беззвучно молился обезоруженный городовой.

      – Здорово, Николай Егорович. Поговорим?

      – Ишь ты, по имени-отчеству знаешь, – усмехнулся Колька-кун. Он был совершенно спокоен, словно покупал семечки на рынке, а не стоял в окружении врагов в ожидании схватки.

      Атаман внимательно осмотрел гостя и кивнул:

      – Ну, давай поговорим. Тебя как звать?

      – Алексей Николаевич.

      – Что скажешь, Алексей Николаевич? Отпустите мою вшивобратию, или мы тут все вместе помрем?

      Городовой икнул, а у подполковника Саковича задергался глаз.

      – Бомбу взрывать не надо, а то много невинных людей погубишь, – ответил Лыков. – Во дворе съезжей помещается казарма городовых. Там женщины и дети.

      – Невинных людей нет на земле, – равнодушно парировал Колька-кун.

      – Есть! – жестко возразил коллежский советник. – Есть. И ты мне тут не рисуйся, чай, не Бог, чтобы суд вершить. А будешь такую чушь нести, я сейчас развернусь и уйду. Оставайся тогда со своей бомбой, пусть она тебя в ад и отправит…

      Атаман смутился. Он шепотом обратился к товарищам, те что-то коротко ему ответили.

      – Ладно. Ты чего предлагаешь?

      – Сейчас вас выпустят, и катитесь на все четыре стороны. Пристава с городовым отдайте прямо сию секунду. Хватит с них того, что уже пережили.

      – А…

      – А заместо них я останусь. Как-никак коллежский советник, полковник. Повыше чином, нежели пристав Сакович.

      Колька-кун задумался. Лыков между тем продолжал:

      – Там в доме напротив городовые с винтовками. Я приказал их увести. Обещаю, никаких попыток остановить вас не будет.

      – Но…

      – Я с вами сяду в пролетку. Под руку поведу, на всякий случай. В меня стрелять не посмеют. Как отъедете на безопасное расстояние, я выйду. Уговор?

      Неожиданно быстро атаман согласился:

      – Полковника менять – это правильно. Уговор!

      Он подтолкнул Саковича вперед, и тот налетел на сыщика. Едва не упал – чувствовалось, что хладнокровие дается ему нелегко. Алексей Николаевич ободрил пристава:

      – Все в порядке, Ромуальд Иванович. Идите вниз. И успокойте там Филодельфина, чтобы он не вздумал палить. Ответственность перед начальством я беру на себя.

      Подполковник не заставил просить себя