Атомный конструктор №1. Сергей Кремлев

стан (Справка о социальном положении. – С.К.) Аврама Iсаковича Фiшмана до 1917 року», написанная четким почерком канцеляриста на украинском языке. Вот ее перевод:

      Справка о социальном положении Абрама Исааковича Фишмана до 1917 года

      Гражд. А.И. Фишман, год рождения 1890^й, с 1911 года служил в Яучинском обществе Взаимного Кредита счетоводом, с 1913 года— на строительстве железной дороги Жашков-Погребище— счетоводом, с 1915 года десятником и участковым счетоводом на строительстве железной дороги Орша-Ворожба, и с 1922 года служил в Харькове на разных должностях в разных организациях и предприятиях.

      Основание: Трудовой список А.И. Фишмана.

      Секретарь УПП (подпись)».

      Имея в руках этот документ, можно понять, как железнодорожный десятник Фишман родом из Овруча попал в Тетиев впервые: Тетиев стоит как раз на железнодорожной линии посредине между Жашковом и Погребищенской, и, скорее всего, там и было управление строительством нового участка дороги.

      Правда, потом судьба на какое-то время Абрама Фишмана от Тетиева отдаляет – линия Орша-Ворожба отстоит от родины его сына километров на триста северо-западнее… Но вот же – что-то тянуло в Тетиев, раз в 1917 году молодой Абрам осел именно там. Возможно, дело было в любви, в молоденькой жене Берте родом из Киева. Она вышла замуж очень рано – шестнадцати лет, в семнадцать родила мужу сына, и, скорее всего, Абраму захотелось чего-то более устойчивого, чем кочевая жизнь железнодорожника-строителя.

      Можно предположить и почему он из кредитного общества ушел на железную дорогу. Родной Овруч давно стал железнодорожным узлом, так что железнодорожная карьера для его уроженца не была чем-то необычным. На железной дороге стоял и Тетиев. К слову, железнодорожника могли просто перевести в Тетиев приказом.

      Когда родился сын, Абраму Исааковичу было 27 лет – вполне достаточный возраст и для женитьбы, и для прочно освоенной профессии. Так оно, похоже, и было, и как работник он, надо полагать, числился на хорошем счету. К началу Первой мировой войны Фишману-старшему исполнилось 24 года. Возраст – вполне призывной, но его не призвали: на железной дороге существовало «бронирование», однако вводилось оно, конечно же, не для всех, а для тех, кто был нужен в тылу больше, чем на передовой.

      Обо всем этом можно было бы и не упоминать, но ведь откуда-то у скромного еврейского мальчика возникла устойчивая и ранняя тяга к металлу, к технике, к механизмам? Так откуда? Тетиев – не центр индустрии. И, хотя в 1922 году, когда Давиду было всего пять лет, семья перебралась в промышленный Харьков, даже там «инженерский» импульс просто так появился бы вряд ли, если бы источник его не находился рядом – в семье. Судя по всему, именно отец и привил будущему выдающемуся советскому оружейнику вкус к работе, интерес к знаниям и чувство гордости за трудовой, а не дармовой кусок хлеба, оплаченный собственными мозолями и собственным умением. Мать, Берта Иосифовна, тут тоже сыграла свою роль, чтя образование и понимая его значение. И отец,