Атомный конструктор №1. Сергей Кремлев

испытания за исключением того, что в тренировочных «изделиях» отсутствовал, естественно, плутониевый шар, и для сохранения Башни подрыв собранного «изделия» (позднее сказали бы – «макета») производили в двух-трех километрах от Башни на специальной подставке высотой три с половиной метра.

      Но во всем остальном сборочный цикл отрабатывался полностью. Вначале тренировочное «изделие» собирали, проводя работы и проверки во всех зданиях, закрепленных за КБ-11, окончательно проверяли его в «ДАФе», выкатывали на тележке, поднимали на Башню, и в него вставлялись «холостые свечи» (то есть – фалын-пробки вместо штатных электродетонаторов).

      Затем «изделие» снимали с Башни, отвозили за несколько километров на место подрыва, оснащалось «боевыми свечами» и его подрывали с помощью автоматики и основной подрывной линии.

      Ровно через семь месяцев после утверждения «Программы…» – 13 августа 1949 года, начался тренировочный опыт № 1, о чем в 19.00 была сделана первая запись дежурным диспетчером А.Я. Мальским в «Диспетчерском дневнике».

      Чтение этого дневника – документа предельно краткого и сухого, где нет места ни домыслам, ни эмоциям, ни художественным описаниям, оказывается, тем не менее, занятием увлекательным. Официальный дневник читается как минироман с напряженной интригой, с выигрышными для читателя деталями, с эффектными названиями…

      Позывные: «Зенит», «Орел», «Ястреб»… Коммутатор «Буря»… Операции «Вперед I», «Вперед II», «Вперед III» – так кодировались различные этапы сборки и вывоза к Башне РДС-1. Имена генералов, полковников, майоров, лейтенантов вперемешку с фамилиями участников из КБ-11…

      Как и бывает на первых порах, все вначале шло не так, как надо. И в первое же дежурство, в 01 час 12 минут в ночь с 13 на 14 августа, Мальский записывает:

      «Сообщил т. Жучихин по тел. № 170, что часовой у ДАФ не допускает вскрыть здание тов. Рыбина (А.В. Рыбин – сотрудник КБ-11. – С. К.).

      Беспрерывные мои попытки разыскать полковника Смирнова до 1.55 ни к чему не привели.

      В 2.03 принялся разыскивать т. Фишмана для вскрытия здания, после установлено было, что и т. Фишман не мог вскрыть здание, т. к. список на ДАФ не был послан в бюро пропусков…».

      Начинаются поиски, звонки, и лишь в 3.25 появляется запись:

      «Сообщил т. Фишман о начале работ по ДАФу и 1П».

      На первый раз в тренировочном опыте № 1 проверяли лишь некоторые подключения, и уже в 6.45 был «включен автомат (автомат поля, запускающий аппаратуру подрыва и измерений. – С.К.)», а в 7.00 – как записано в диспетчерском дневнике – был «произведен «0»…»

      Пока что, естественно, условно.

      Вечером 16 августа 1949 года начался тренировочный опыт № 2, 19 августа – опыт № 3… Постепенно выявлялись недочеты и нарабатывались навыки, позволяющие действовать спокойно и слаженно уже в сам день испытаний.

      22 августа в 7 часов 46 минут дежурный диспетчер Мальский включил автомат поля и затем каждую минуту оповещал по громкоговорящей сети, сколько осталось до момента