Трамвай и немного странно. Андрей Стрельцов

доску почета повесили? Сейчас гляжу я на это дело и думаю: поспешили мы тогда. Не созрел ты тогда для почета. Да и до сих пор не созрел. Сразу загордился, зазнался. Уваженья стал к себе требовать чрезмерного, а к другим и обычное забывал проявить. Умней, парень, а то так гордым дураком и помрешь, – сказал это все Митрич, подождал немного, что Мишка ему в ответ скажет, и, ничего не дождавшись, ушел по своим начальственным делам.

      “Умней! – думал про себя в это время Михаил. – Уж кто бы говорил, да только не ты, пень трухлявый. Умней! А как надо что-нибудь подсчитать, ты к кому обращаешься? Рацуху двинуть кого просишь? Умней! Много вас умных развелось, специалистов в чужую жизнь вмешиваться и советы ненужные давать! Уж как-нибудь сам разберусь в своей семейной проблеме, без бывших парторгов.”

      Весь день кипели в Мишкиной голове подобные мысли и не давали заняться выполнением рабочего плана. А вечером пришел он домой, переоделся, разогрел ужин и вдруг понял, что сегодня будет один и завтра будет один и очень даже может случиться так, что всегда будет один: не с кем будет ему обругать начальство, правительство и обсудить внутреннюю обстановку в стране наряду с внешней политикой.

      “Один, – пронеслось в голове у Мишки, – совсем один! Боже, какой дурак! Зачем я… почему все произошло именно так? Что же я наделал! И ни телефона, ни адреса Валюхиного нет.” Только сейчас Михаил осознал в полной мере, насколько ему нужна Валентина. Не как домработница, а как человек, который его любит, который в нем нуждается.

      И тут раздался звонок в дверь. Мишка аж подпрыгнул от неожиданности, с неудовольствием подумал: “И кого там черти принесли в десятом-то часу?” и пошел открывать.

      На пороге стояла Валентина.

      Уж кого-кого, а ее сейчас, после всего произошедшего, Михаил не ожидал увидеть и даже растерялся.

      – Может предложишь войти? – спросила Валентина, – Или так через порог и будем разговаривать?

      Несмотря на все попытки Валентины выглядеть бодро и несколько небрежную манеру говорить, было заметно, что минувшая ночь не прошла для нее даром: мешки под глазами не скрывала даже тщательно нанесенная косметика.

      – Конечно, проходи! – Мишка сделал приглашающий жест и посторонился, давая жене возможность войти в квартиру.

      Валентина зашла и осторожно закрыла дверь. Сейчас ее присутствие не вызывало у Мишки потерянности, поскольку всем своим видом (может, и не желая того) Валентина показывала, что он ей очень нужен, очень значим для нее. Они стояли друг против друга и молчали. Михаил смотрел на Валентину и видел в ней все те переживания, которые сам испытал за последние часы. И вдруг он понял, что не даст ей уйти ни сегодня, ни завтра, никогда.

      И тут его мысли прервала Валентина:

      – Михаил, я вот здесь написала заявление о разводе, может, ознакомишься? – Она протянула Мишке лист бумаги, испещреный таким родным для него почерком.

      – Валюш, – произнес, не узнавая своего голоса, Михаил, – знаешь, я о многом передумал за последние часы и хочу тебе сказать, что люблю тебя. Ты мне очень