Последние Советы. Прощай, ХХ век! (сборник). Александр Образцов

      Женя

      Мстислав Романович

      Гончаров

      Тереза

      Рюмкин

      Горюхин

      Сантехник

      Первое действие

      Комната, кухня и прихожая. Послеобеденное время, около пяти часов вечера, пятница.

      Женя гладит. Мстислав Романович читает в кресле на колесах. Звонок. Женя открывает. Входит сантехник.

      Сантехник. Чего у вас тут?

      Женя молча смотрит на него. Сантехник отводит глаза.

      Здравствуйте.

      Женя. Здравствуйте. У нас течет кран в ванной. Сюда, пожалуйста.

      Уходят. Затем Женя возвращается в комнату.

      Мстислав Романович. Кто это?

      Женя. Водопроводчик.

      Мстислав Романович читает. Женя гладит. Входит сантехник.

      Сантехник. Это… тряпку там постелите.

      Женя. Сейчас. Мне немного осталось. Присаживайтесь.

      Сантехник. Ничего, я постою.

      Мстислав Романович читает. Женя гладит. Сантехник стоит, переминаясь.

      Мстислав Романович. Женя!

      Женя. Ну и что? Три минуты. (Сантехнику.) Вы очень спешите?

      Сантехник. Куда может спешить рабочий от слова раб.

      Женя. Никуда.

      Сантехник. Это только вы можете спешить.

      Женя. А мы куда?

      Сантехник. Мало ли…

      Женя. Действительно. Куда может спешить незнакомый человек? Это мне надо спешить, а куда спешат все остальные?

      Мстислав Романович. Женька!

      Женя. Для интереса (сантехнику, указывая на него пальцем) сколько вы сегодня посетили квартир?

      Сантехник. Ни одной.

      Женя. Как это?

      Сантехник. Я в вечер работаю.

      Женя. Правда?

      Сантехник. Ну ладно, этот базар…

      Женя. Сейчас.

      Бежит на кухню, возвращается с двумя рюмками и бутербродами с красной рыбой на тарелке.

      Женя. «Камю». Резковат, правда. Наш армянский помягче. Не замечали?

      Сантехник. Я в коньяках не разбираюсь.

      Женя. А что вы предпочитаете?

      Сантехник. «Агдам».

      Женя. «Я пью „Агдам“ назло истраченным годам…» Чьи стихи, дядя?

      Мстислав Романович. Твои.

      Женя. Мои. (сантехнику.) По маленькой?

      Сантехник. С чего это? С какой радости?

      Женя. Да ни с какой особой радости. Сегодня мне двадцать лет. Вперед!

      Чокаются. Женя выпивает.

      Сантехник. Поздравляю… Будь здорова.

      Выпивает.

      Женя. Сегодня мне напиваться нельзя, поэтому по второй не предлагаю.

      Сантехник. А мне тоже нельзя. У меня такая работа, что мне вообще надо воздерживаться.

      Женя. Ну, какую там тряпку? Пошли.

      Уходят. Затем Женя возвращается.

      Мстислав Романович. Не понял?

      Женя (смеется). Маленькая ловкость рук. А ты, дяденька, покупаешься моментом.

      Мстислав Романович. Лимонад?

      Женя. Лимонад.

      Женя гладит. Мстислав Романович читает.

      Женя. Дядя?

      Мстислав Романович. Что?

      Женя. Как ты считаешь – двадцать лет – это очень весело?

      Мстислав Романович. Я, Женя, не знаю. У вас ведь все свое. У меня жизнь началась после тридцати.

      Женя. Когда писать начал?

      Мстислав Романович. Чуть раньше. Когда я понял… вернее, не понял, а окончательно убедился в том, что жить можно в самом узком пространстве. Обрезать все ненужные продолжения и оставить одно. И протащить себя, как верблюда в игольное ушко.

      Женя (помолчав). Это не весело.

      Мстислав Романович. Здесь уже нет таких координат – весело или грустно. Есть только надо.

      Женя. Это ты только что придумал?

      Мстислав Романович (смеется). Только что. Когда я был в твоем возрасте… Нет, в твоем возрасте я уже не был, не успел… Скучно?

      Женя. Давай дальше.

      Мстислав