Откуда берутся деньги, Карл? Природа богатства и причины бедности. Елена Котова

еще с Рождества Христова, поставили к XV веку на широкую ногу… Людям всегда хотелось больше денег, они торговали, ссужали, искали прибыль где только можно. Но торговый и ростовщический капиталы существовали в системе совсем других отношений, докапиталистических.

      Торговый капитал вез на рынок товары, которые были вне конкуренции, никаких аналогов в Европе местные промышленники произвести не могли: мануфактур, фабрикантов мало, свободного труда еще нет – крестьяне по большей части еще привязаны к земле. Ростовщик не знал удержу в своем желании получить как можно больше. Его не заботила судьба должника. Он давал в долг расточительному вельможе, зная, что в случае чего заберет его драгоценности и экипаж. Давал и мелкому ремесленнику, зная, что, если тот разорится, он заберет за долги его мастерскую. И крестьянину давал, хоть тот мог быть обвешан податями и было ясно, что долг он вернуть не сможет. Так ростовщик заберет его клочок земли. Он всеяден в своей страсти урвать здесь и сейчас, а там хоть потоп и умри все живое.

      Не было простора для конкуренции, пока одна за другой не стали происходить буржуазные революции в XVII–XVIII веках, а в середине XIX века не начались промышленные революции. Вот тут мир изменился кардинально, возник общественный капитал, который все свои формы – промышленный, торговый, денежный, то есть банковский, – заставил жить по единым законам. Как только сложились единые для всего общества пропорции нормы прибыли, стоимости рабочей силы – то есть рыночные цены на все товары, тут все допотопные формы капитала либо переродились, либо сгинули.

      Банковский капитал – в отличие от ростовщика – всегда знает свое место в дележке денег заемщика, кем бы заемщик ни был – промышленником или обывателем, явившимся за ипотечным или потребительским кредитом. Его интерес не в том, чтобы побольше процентов содрать, а в том, чтобы побольше денег ссудить. И сегодня, и завтра, и через год. Чем меньшую часть прибыли он отнимет в виде процентов у промышленника, тем больше у того вырастет производство. Значит, заемщик сможет взять еще больше кредитов, снова расширить производство и снова взять больше кредитов. Он произведет больше товаров для покупателей, а те захотят немедленно все это купить и тоже побегут за кредитами.

      Человеку всегда кажется, что проценты банков бесстыже высокие – берешь же чужие деньги, а отдавать надо собственные. У всех свеж в памяти кошмар, пережитый валютными ипотечниками в 2015 году. Люди звонили друзьям в ужасе: «Что делать?! Мне нечем платить ипотеку – рубли обесценились! Квартиру отбирают!» Перед банками стояли пикеты…

      В передовых странах банки нянчат своих заемщиков, готовы мусолить их проблемы, давая отсрочки, растягивая сроки погашения кредитов. Им сто лет не нужно их имущество, взятое в залог, им надо вернуть свои деньги и снова дать их в долг – даже тому же неудачливому заемщику: они каждым клиентом дорожат. В России, где общественный капитал толком не сложился, сплошь и рядом встречаются банки-живодеры. Кредитуют всех