Каникулы в Раваншире, или Свадьбы не будет!. Анна Гаврилова

они не рассказывают, – буркнул Вирдж, едва я соображения озвучила. – Просто не скрывают. К тому же у них нормальные, с точки зрения мамы, профессии. Вот и получается, что их подозревать не в чем, а я попал.

      Возникло желание спросить: и всё-таки почему все братья до сих пор холостяки? Но в данный момент были вопросы важнее…

      – А то, что они приехали в Раваншир? – подтолкнула я.

      – Говорю же, сам удивлён, – повторил Вирдж. – Я просил маму не афишировать, и она всё сделала, но…

      – Но ты слишком хорошо знаешь своих братьев, – перебила я. – Ты не мог не понимать, что они с большой вероятностью появятся.

      Вирджин признаваться не хотел – это было написано на красивой физиономии. Тем не менее ответил:

      – Да, вероятность была. Но предупреждать тебя… Сама понимаешь, насколько это было бы с моей стороны глупо.

      Я действительно понимала, только желание прибить сообщника меньше от этого не становилось.

      – Они знают, что мы не вместе, – выдохнула я.

      Вирджин сразу нахохлился…

      – Конечно, знают. И считают, что ты для меня слишком хорошая.

      В голосе парня прозвучала неприкрытая обида, будто его репутация чище бриллианта, а всё остальное – грязный поклёп. Только мне эти страдания были абсолютно неинтересны…

      – Что делать будем? – спросила я.

      – Как что? Всё то же. Показывать невинные чувства. Красивую, целомудренную любовь.

      Я не выдержала и, откинувшись на спинку кресла, грозно сложила руки на груди.

      – Вирдж, они точно будут нам мешать.

      – И что? – ответил сообщник беззаботно. – Подумаешь!

      Пришлось пояснить:

      – Мы о таком не договаривались, и я к подобному не готова.

      Вирджин резко посерьёзнел, сказал:

      – Айрин, всё будет нормально. Думаю, ещё пара дней, а потом они точно отстанут.

      Очень хотелось оставаться спокойной, но глаза у меня всё-таки округлились. Пара дней? И Вирдж так просто об этом говорит?

      – Я буду рядом, – заверил будущий великий скульптор. – Я разберусь. Обещаю.

      – А в поезде почему не разобрался? – взвилась я.

      Собеседник пристыженно опустил ресницы и сказал:

      – Прости. В поезде я растерялся.

      Это, конечно, был аргумент. Вернее, целый аргументище! И мне, разумеется, сразу стало гораздо легче. Более того, я исполнилась не только железного спокойствия, но и неподдельного оптимизма.

      А если без иронии…

      – Вирджин, я реально к подобному не готова. Если так пойдёт и дальше, я уеду домой.

      Сообщник глянул хмуро, а пауза, которая повисла между нами…

      Нет, она была не пугающей. Иной. Но крайне неприятной.

      – Айрин, понимаю, что всё пошло немного не так, и ты, конечно, имеешь полное право злиться, но… Пожалуйста, – Вирдж опустил голову, явно не желая смотреть в глаза, – не заставляй меня говорить то, что я могу сказать.

      В голосе сокурсника прозвучала грусть, только легче от этого, конечно, не стало. Какого-то удивления я тоже не испытала – собственно,