Народная агиография. Устные и книжные основы фольклорного культа святых. Андрей Мороз

в народной речи. Существенно чаще он называется Библией или Евангелием.

      Вместе с тем представление о Библии (или о священной книге) как о старинной имеет и реальную основу: в деревнях были в употреблении именно такие книги, которые могли казаться старинными – четьи книги, приобретенные в церквах в XIX в., старообрядческие рукописные книги или печатные, оформление которых позволяло их счесть старинными; после массового закрытия церквей в 1930-е гг. богослужебные книги уносились жителями деревень домой и по сей день хранятся там. Книга, отождествляемая с Библией, характеризуется не только (и не столько) содержанием, сколько внешними характеристиками. При упоминании ее называются такие признаки: это книга старинная, большая, толстая, в кожаном переплете, с застежками: [Иконы у скрытников[8] были?] Были у них иконы, книжки… Большая така книжка… и вот она и читает – вот что вот сечас, как свергнут этово, президента-ну ой, Господи, да – самолёты ещё не летали тогда, ну пролетывали, она говорит: «Будут железные птицы – ну как железные птицы, будут железные лошади пахать». Тётушка Евдокия, ты что? Она: «Да вот будут. Вот не будете вы пахать на лошадях, а будут трактора, самолёты…» [АЛФ, Архангельская обл., Каргопольский р-н, с. Бор (Боро-Свидь), зап. от А. Е. Кропачевой, 1932 г.р.].

      Теми же признаками обладает Голубиная книга в духовном стихе: В долину та книга сорока пядей, Поперек та книга двадцети пядей [Кирша Данилов, 209–210]. В стихе «Идет инок по дороге…» книга, отождествляемая с верой, называется золотой:

      Идет старец ис пустыни,

      Идучи он слезно плачет,

      Черноризец возрыдает.

      А навстречу ему Господь Бог:

      «Чево же ты, старец, плачеш,

      Черноризец возрыдаеш?» –

      «Как мне, Господи, не плакать,

      Черноризцу мне не рыдати?

      Как я млад зело пострихся,

      Я всех добрых дел лишился,

      Потерял ключи от церкви,

      И златую твою книгу

      Опустил я в Чермно море».

      И рече ему Господь Бог:

      «Ох ты стань, старец, воротися,

      Со слезами Богу молися.

      Сомучу Я Чермно море,

      Я найду ключи от церкви

      И златую Свою книгу,

      И вложу Я в тебя кротость

      До скончания твоего века,

      И введу Я тебя в свой град,

      Благословлю Я тебе твой дом».

[Марков, 731, № 298]

      Все эти признаки книги называются вне отношения к ее содержанию. Содержание же Библии, или божественной книги, передается, как правило, со ссылками на пересказ, услышанный от кого-то в прошлом. Особый интерес представляет образ человека, читающего эту книгу. Читатель Библии в таких нарративах представляет определенный тип, маркированный иначе, чем обладатель книги. Голубиную книгу вообще никто не может прочесть и не читает, зато царю Давыду просто открывается ее содержание, он узнает его и без чтения [Марков, 228, № 53]. Особого единства признаков читателя Библии нет: в разных нарративах

8

Скрытники, или бегуны, странники – старообрядческое беспоповское течение. См., например [Бубнов, 133–143].