Кукла. Илья Деревянко

страшный голод, который вытягивал, разрывал на части внутренности.

      – К мисочке пробиться трудно, конкурентов много! – продолжал черный тип. – Ладно, я тебя сам покормлю!

      В руках у него появился здоровенный кусок сырого мяса, как смутно осознавал полковник – человечьего.

      – Ты любишь его, Толик, всю жизнь им питаешься!

      Вместо ответа полковник попытался ухватить добычу, но черный ловко отдернул руку, и зубы лязгнули вхолостую.

      – Ма-ла-дец! – похвалил тип. – Хороший песик, служебный! Ну-ка, гавкни!

      Голод мучил все сильнее, и полковник послушно залаял, надо сказать, с большим профессионализмом!

      – Отлично, отлично! – подпрыгивал черный в восхищении, но мяса не давал.

      Поняв, что над ним издеваются, Блинов опустился на четвереньки и горестно завыл, затем затрясся в припадке…

      – Толя, ты с ума сошел, ребенка разбудишь!

      Открыв глаза, Сергеич увидел рядом с диваном перепуганную жену, которая трясла его за плечо.

      – Чего тебе? – хрипло, еще не придя в себя, спросил он.

      – Ты кричал, вернее, выл, как… – Вера хотела сказать «как бешеная собака», но не решилась. – Что случилось?

      – Ничего особенного, сон дурацкий приснился, – немного очухавшись, ответил полковник. – Иди лучше, посмотри за Машенькой!

      Когда жена вышла, он некоторое время сидел на диване, прислушиваясь к гулким, неровным ударам своего сердца. Затем решительно подошел к бару и достал бутылку коньяка, хранившуюся там на случай прихода гостей. Открыв зубами пробку, Блинов принялся жадно пить прямо из горлышка. Бутылка быстро опустела, а ее содержимое приятно воспламенилось в желудке. Нервы успокоились, недавний сон начал казаться абсолютной чепухой.

      Слегка охмелевший Сергеич громко рассмеялся. И привидится же всякая ерунда! Прямо мистика какая-то! Нет ни Бога, ни чертей – так его всю жизнь учили. Просто психика устала, в отпуск пора, на юг или в Прибалтику.

      Полковник снова улегся на диван и крепко заснул – на этот раз как обычно, без сновидений.

      Глава 5

      Проснувшись рано утром, полковник Артемьев сразу почувствовал себя не в своей тарелке. Мучительно ныла голова, ватное тело плохо слушалось хозяина, жизнь казалась бессмысленной и отвратительной. Дело объяснялось просто – жуткий похмельный синдром. Когда-то в молодости было просто: вечером напился, потом как следует проспался, и все чудесно. Артемьев тогда не понимал людей, мечтающих опохмелиться. Сейчас, в сорок два года, понимал прекрасно. Сказывалась бурно проведенная жизнь: нервная, выматывающая работа, в перерывах избыток женщин, спиртного. Отдыхать по-другому Петр не умел. Нервотрепка, козни подчиненных, придирки начальства, затем дикий разгул и снова нервотрепка. Так без конца. Теперь проспаться, даже в выходные дни, не удавалось. Похмелье будило спозаранку, в пять-шесть утра. Душа, точнее, сидевший рядом с ней бес пьянства настырно требовал «лекарства». Попробуй