Голубые города. Людмила Миловацкая

пренебрегать своими девчонками. Даже некрасивыми. Или мы не джентльмены? Ну все, передние ряды дрогнули. Сейчас и мы двинем.

      – Приветствуем тебя, альма-матер! – зычным басом пропел Виктор.

      Стоящие рядом девчонки прикрыли ладошками уши и засмеялись.

      – Ну, Рыбкин, ты даешь!

      – Не Рыбкин, а Рыбин, – лениво огрызнулся Виктор. – Прошу не путать!

      Оглядев его с ног до головы, Сережа Велихов безапелляционно изрек:

      – Не, Рыбина, ты явно перерос. Отныне и навсегда ты у нас будешь Рыбищевым. Не возражаешь?

      – Рыбищев? А что, звучит благородно, почти как Радищев. Ладно, – милостиво согласился Виктор, – согласен! Ну, чего вы топчетесь на месте? Десятый «А» уже прошел.

      – Раньше сядем, скорее выйдем, – хохмили ребята, с показной обреченностью шагая по широкой лестнице. Небрежность слов и нарочитое равнодушие, однако, не могли скрыть их волнения и радости от встречи со школой.

      Школьные будни

      Очень скоро в школе первые дни эйфории сменились суровыми буднями. Учителя, один за другим, стращали ребят предстоящими трудностями: огромный объем информации, неразбериха с учебниками, противоречивые слухи о новых правилах тестирования… В общем, началось!

      Но и в утомительной череде школьных пятидневок случались удивительные, даже приятные события.

      Одним из самых сильных потрясений был урок английского. Нина Петровна, учительница английского, не дала ученикам времени на раскачку: решила устроить зачет.

      – Я понимаю, что за лето вы могли кое-что подзабыть.

      – Кое-что! – нервно захихикали на «камчатке».

      – Уверена, каждый из вас способен вспомнить несколько десятков слов, расхожих фраз и составить из них маленький рассказ на тему «Как я провел лето». Даю на подготовку десять минут.

      Митька, подняв глаза к потолку, стал нашептывать навязшие в зубах строчки из учебников пятого, шестого класса.

      Витька Рыбин сидел как на иголках. Пытаясь услышать и запомнить хотя бы парочку простеньких фраз, крутил головой на сто восемьдесят градусов, совал свой нос в тетради товарищей.

      Ниночка, пытаясь унять его чрезмерную активность, сделала уже несколько замечаний. Витька замирал на месте, но через минуту по всему классу снова раздавался его «шепот»:

      – Как правильно сказать: «Я провел каникулы на берегу моря»? Наташ, как по-английски «подводное плавание»? – и прочее в этом роде.

      От него отмахивались, подсказывали, нетерпеливо повторяли. В общем, шуму от него было…

      Наконец, терпение «англичанки» лопнуло. Встав из-за стола, Ниночка громко произнесла:

      – Рыбин, гоу он, – и указала пальцем на дверь.

      Тот сразу сник, сгорбился и поплелся к выходу.

      – Гоонь, гоонь отсюда, – ехидничал Петька Белкин, сосед по парте. Он был обижен на Виктора: на перемене угостил его булкой, дал отщипнуть кусочек, а тот отхватил так, что самому Петьке ничего не досталось.

      – Я не хотел, так получилось, –