Скажи мне. Анна Вячеславовна Колесникова

полу от смеха, а результат виден на коленках, так и мои, ничего хорошего из себя не представляли.

      – Давно ждёшь?

      Марат посмотрел пристально, словно подвох искал, а потом снова опомнился и расслабился, затянулся и отправил второй окурок следом за первым. Снял с беседки сигареты, положил пачку в карман и протянул руку мне, помогая подойти ближе. Дотронулся и пальцы огнём обожгло от чужого тепла, я только сейчас поняла, что замёрзла. Среди лета, на ярком солнце, и замёрзла.

      – Надеюсь, это не я на тебя так действую. – Вздохнул Марат и подтянул меня ближе, обнял за талию и захват не ослабил, когда я попыталась высвободиться.

      – Что?

      – Я говорю, выражение такое есть, «кровь в жилах стынет». Надеюсь, у тебя пальцы не из-за меня онемели.

      – А, – посмотрела на свою руку и пошевелила пальцами, они и правда, плохо слушались, – нет, не из-за тебя. Я всегда была мерзлячкой.

      – Бывает… Если не секрет, куда с утра пораньше умотала?

      Вроде и без интереса спросил, а рука на моей талии напряглась.

      – Секрет. – Я попыталась улыбнуться, но шутку Марат не оценил, губы поджал и в сторону отвернулся.

      Медленным шагом он направился из двора, меня как на буксире за собой потянул, на очень мощном буксире.

      – И с чего вообще ты пытаешься меня контролировать? – Я возмутилась, когда напряжённое молчание затянулось, вполне натурально, надо отметить, а Марат посмотрел со смешинками во взгляде и мягко так, но настойчиво, словно ребёнку, объяснил.

      – Я не контролирую, я беспокоюсь.

      – Я не давала тебе поводов.

      – Ты сама один сплошной повод, красавица.

      – Я не о том.

      Выдохнула со злостью, но не на него злилась, а на себя, за то, что после каждого раза как он упоминает мою внешность, краснею, сдержаться не могу. Мне важно его мнение, безумно важно. И этот его тон, когда он так говорит… внутри всё в тугой узел сжимается и хочется чего-то большего, серьёзного.

      – Поясни.

      – Мы с тобой один день знакомы, а ты требуешь отчёт о том, где я хожу и что делаю.

      – А я уже сказал, что беспокоюсь.

      – Я не давала поводов. – Упорно повторила я и он вздохнул ещё громче и ещё показательнее. Остановился, развернул меня к себе лицом, взял за подбородок.

      – Ты. Мне. Нравишься. Я за тебя беспокоюсь. И мне всё равно, что ты думаешь по этому поводу. – Выждал секунду, меня отпустил и повёл дальше как ни в чём не бывало. – Так где ты была?

      Я рассмеялась. Вот, правда, и если бы могла сказать, куда ходила, обязательно бы рассказала, просто знаю, как парни относятся к детям. К чужим детям. Бояться их, опасаются, ревнуют к ним. И, естественно, слукавила. Отвернулась в сторону, чтобы он мои глаза не видел.

      – В институте была, я два дня как сессию сдала. Нужно было забежать в ведомостях отметиться, да и для шефа документ взяла, подтверждающий, что не прогуливала.

      Он хмыкнул, а меня сей факт возмутил: с чего бы он мне не верил,