Татьянин день. Юрий Хас

босклона, брызнув слабыми лучами, едва приласкав Землю своим теплом, бледно-желтый солнечный диск скоро багровеет и снова прячется за горизонтом. Кажется, что долгими зимними ночами солнце отсыпается, чтобы летом, поднявшись высоко, никуда не спеша прогуливаться в лазоревой небесной дали.

      Тишину комнаты общежития нарушает мерное тиканье будильника «Витязь» с облупившейся по бокам зелёной эмалью. Часы лежат на краю дубового стола, втиснутого между массивным шкафом и крохотным диваном, с грустью глядя сквозь треснувшее стекло в высокий потолок. Уткнувшись лицом в подушку, на диванчике распластался юноша. Свисающие ноги, торчащие из-под шерстяного клетчатого пледа, недвусмысленно намекают, что ложе коротковато, но, очевидно, это обстоятельство никак не мешает безмятежному отдыху молодого человека.

      Сильный снегопад, длящийся сутки, заметно ослаб. Из большого, в человеческий рост, окна, облачённого в массивную дубовую раму, заклеенную от сквозняка бумагой, открывается сказочный вид на заснеженный сквер с прямоугольным фонтаном посередине. По две стороны от чаши фонтана рядами стоят припорошенные снегом каменные изваяния учёных мужей с задумчивыми лицами. Одним краем протяжённый сквер упирается в широкую площадь, лежащую перед фасадом сталинской высотки. К главному входу величественного здания университета, украшенному портиком с высокой колоннадой, широкой волной взбегает парадная лестница. Другим краем сквер обращён к смотровой площадке Ленинских (ныне Воробьёвых) гор, которую опоясывает широкими перилами роскошная, красного гранита, балюстрада. В традициях регулярного парка по скверу разбросаны многочисленные клумбы, которые летом радуют буйством красок и пьянящим ароматом цветов, а теперь, укрытые снежным покрывалом, отливают серебром в лучах искусственного освещения. Вдоль сквера, огороженного боскетами из стриженых кустарников, тянутся широкие липовые аллеи, очерченные огнями уличных фонарей с ажурными плафонами под старину.

      Вздрогнув от громкой трели будильника, юноша очнулся и стал судорожно хлопать по столу ладонью, пытаясь нащупать источник пронзительного звука. Наконец часы обнаружены, и ужасный звон прекратился. Сон, как утренний туман над рекой, быстро растаял, а в пробудившемся сознании появились первые несвязные мысли.

      Наступающий день ничего особенно хорошего не сулил.

      «Сегодня Новый год, но приход любимого с детства праздника отчего-то не радует, – размышлял Тимур, кутаясь в плед, – годом ранее, в такой же день накануне праздника счастье меня переполняло и наступающий год обещал только хорошее».

      Полгода, прошедшие со дня встречи в июле с очаровательной незнакомкой в студенческом лагере на берегу Черного моря, пролетели незаметно. В новогоднюю ночь на Красной площади, у Спасской башни Кремля, поднимая с Маргаритой и друзьями бокалы под бой Кремлевских курантов, Тимур загадывал желание. И вот минул год, а самое заветное так и осталось только желанием.

      «Если прошлый Новый год оказался самым счастливым в жизни, то нынешний – наоборот, – думал Тимур, поправляя плед и пряча под него озябшие ноги. – Перебрал, наверное, я счастья в тот раз…»

      Прошедший декабрь, слившийся в сознании в один бесконечно тянущийся сумрачный день, страшно утомил и морально, и физически. Сейчас хотелось одного – отдохнуть.

      «Наверное, в этом есть свой плюс, – успокаивал себя Тимур, – что, если встретить Новый год в одиночестве?»

      Мысль показалась интересной. Оставалось лишь обмозговать кое-какие технические моменты.

      «Надо заскочить в магазин, запастись съестным и решить, стоит ли прогуляться к полночи до Смотровой площадки или лучше остаться в общежитии».

      Ход мыслей прервал громкий стук в дверь.

      «Это кого ещё нелёгкая принесла?» – Тимур лениво поднялся и на цыпочках, чтобы не мерзли ноги, подошел к двери.

      – Кто там? Чего нужно? – громко крикнул он.

      – Открывай скорее это я, – послышался из-за двери знакомый голос.

      – Чего ломишься? Своего ключа нет? – резко ответил Тимур и открыл дверь.

      Из коридора потянуло прохладой. На пороге стоял Игорь, с разрумянившимися на морозе щеками и счастливыми горящими глазами.

      – Вид у тебя совсем не праздничный! Что мрачный такой? – спросил Игорь.

      – Давай без лишних вопросов, – отрубил Тимур.

      Как человека, находящегося в дурном расположении духа, его раздражало хорошее настроение соседа.

      – Зачем в дверь колотишь? – возмущался Тимур, – что, самому лень отворить?

      – Не сердись, дружище. Торопился, поэтому забыл ключ в Протвино, не возвращаться же обратно! – стал оправдываться Игорь, – неужели трудно открыть? Может, разбудил?

      – Нет, не разбудил, но бегать по холодному полу босиком – мало радости, ответил Тимур. – Он быстро пересёк комнату, запрыгнул на диванчик и укрылся пледом.

      Игорь тем временем разулся, бросил на пол спортивную сумку, скинул верхнюю одежду и, прихватив полотенце, отправился в душ. Минут через двадцать, распаренный, чисто выбритый, надушенный и явно довольный собой, он ввалился