Найтблюм. Мэри Блэкуотер

было, он оказался достаточно гостеприимным человеком. И еще раз повторю, дал ясно понять, что ни сейчас, ни через год, ни через десять продавать его не собирается. И еще одно…

      – То есть, – задумчиво оборвал его собеседник, – ты хочешь сказать, что игра не стоит свеч?

      – Да, – невозмутимо ответил Хэртвуд.

      – Тогда почему ты встретился с ним лично? – лукаво спросил собеседник. – Ты никогда не встречаешься с ними лично, если это не сулит хорошую выгоду для тебя. А я знаю твой аппетит.

      – Ну что я могу сказать. Я поспешил тогда с выводами. Посчитал, что одному толстосуму он придется по вкусу. Но, все мы люди, а людям свойственно ошибаться.

      Мэннинг все еще созерцал полное сомнений выражение лица.

      – Знаешь в чем твоя проблема Хэм? – продолжил он. – Ты не веришь людям.

      – Они этого не заслужили? – отрезал он.

      – Разве все должны перед тобой выслуживаться?

      – Ты действительно хочешь начать этот разговор? – в этот момент лицо Хэмминга приняло издевательское выражение и приобрело зловещую ухмылку, свойственную скорее сомнительным и опасным личностям, за тем лишь исключением, что такие личности уничтожали человека физически – а это противоречило его природе. Он презирал такое отребье, предпочитая уничтожать словом. Его можно было бы с полной уверенностью назвать «Рыцарем слова», если бы в этом случае не пришлось употреблять слово «Рыцарь».

      – Уж не много ли ты о себе возомнил?

      – Не больше твоего.

      – Учти, у меня в руках вилка.

      – Тебе же хуже.

      Хэртвуд одарил его схожей улыбкой. Вскоре они оба рассмеялись. Смеялись так наигранно, так зловеще, что создавалось впечатление, будто за одним столом сидели два головореза, державшие под столом направленные друг в друга пистолеты.

      – А знаешь Хэм, – быстро сменив тон, сказал Мэннинг, – если не веришь мне, спроси его сам.

      – Наверное, ты прав. Не буду его спрашивать.

      Нахмурив брови, Хэртвуд посмотрел на него недоверчивым взглядом.

      – Раз игра не стоит свеч, оставь их себе. Меня интересуют подсвечники, – ответил Хэмминг и, встав из-за стола, натянул улыбочку. Мэннинг скривил такую же.

      – Счастливо, Мэни, – попрощался с ним Хэмминг и покинул помещение.

      Оба заочно обменялись проклятиями.

      Мэннинг заказал виски.

***

      За окном быстро мелькали редкие деревья. Словно мелкие комки ваты вдалеке виднелись овцы, спешно покидающие зеленые луга. Сгущающиеся темные тучи и отголоски грома вдалеке сулили хороший дождь. Проступающий сквозь сплошные тучи солнечный свет клином освещал мелкие клочки земли. «Какая красота», – подумал про себя Найтблюм, откинувшись в мягком кроваво-красном кресле скорого поезда, и его обычно мрачное настроение стало немного светлее, он даже перестал хмуриться. Человек средних лет и прекрасных манер, но увесистого характера. Не понаслышке знающий толк в культуре и искусстве, особенно в архитектуре, попивая свой любимый