Арбат. Прогулки по старой Москве. Алексей Митрофанов

этажа дома был хорошо виден весь двор, заставленный грузовыми машинами. «Видишь? 20 машин. Надо еще столько же, а их все еще нет. А тут ты со своими рисунками».

      Я понял, что помощи не будет. Но спасать-то надо! Расстроенный, вернулся в подвал. Как быть? Нашел свечу и стал разбирать ворох. На плотных бристольских картонах в специально сделанных углублениях по размеру листа располагались рисунки. Десяток паспарту – и больше не поднять; а их сотни. Что же делать? С болью в сердце стал осторожно срезать тонкие листы и переписывать на оборотную сторону имена авторов.

      Рисунков было много. Сперва я выбирал известные имена, затем интересные сюжеты, а потом стал брать все подряд! Среди рисунков оказалась единственная картина на небольшой доске: спешившийся всадник с конем в характерном темном колорите масляной живописи. Наклейка на обороте – Гойя!

      Было уже за полночь; догорала последняя свеча, а я не мог оторваться – срезал и срезал. А рано утром надо было выступать в дорогу. Пришлось оставить то, что казалось не столь ценным, но как можно было отсортировать? К тому же не оставляло предчувствие: то, что оставлю, – погибнет. На душе было тяжело…

      Зажав срезанные рисунки между двумя жесткими паспарту, я взял всю кипу в охапку и понес в свой домик в лесу, благо располагался он не далее трехсот метров. Там я бережно уложил рисунки в один емкий чемодан, который имел свою историю: его нашли в саду около дома в городе Эберсвальде с полной формой гитлеровского генерала. Чемодан этот надолго стал хранилищем спасенных рисунков».

      По прибытии в Москву товарищ Балдин как примерный гражданин Советского Союза передал свой дорогой трофей в Музей архитектуры. Он тогда и знать не мог, что в скором времени возглавит это учреждение, пробудет на посту директора четверть столетия, а спасенные им ценности получат имя «Балдинской коллекции» и сделаются поводом для громкого конфликта – возвращать Германии, не возвращать Германии…

      А в шестидесятых годах прошлого столетия усадьбу вдруг решили передвинуть вглубь квартала – планировалось продлевать Калининский проспект вплоть до Кремля. Но вмешался Фидель Кастро, случайно оказавшийся в Москве. Лидеру братской Кубы с гордостью продемонстрировали новенькие небоскребы, но вместо восторгов встретили одно недоумение – дескать, ради чего вам превращать прекрасный, уникальный город в типовой американский городок средней руки.

      Власти вняли мудрому Фиделю и оставили Воздвиженку как она есть.

      Застройщики Опричного двора

      Больничное здание (Воздвиженка, дом №6) построено в 1930 году архитектором Н. Гофманом-Пылаевым.

      Самым страшным местом в городе Москве в конце шестидесятых – начале семидесятых годов шестнадцатого столетия был Опричный двор. Он занимал не слишком-то большую территорию – между Большой Никитской и Воздвиженкой, т. е. находился примерно там, где в наши