Точка сингулярности. Ант Скаландис

под углом и смяла новехонький кузов цвета «спелая вишня» по диагонали. Арка заднего правого колеса буквально вонзилась в покрышку, выдавленное стекло дверцы багажника, чудом не разбившись, висело не столько на резинке, сколько на честном слове. А морда «Тайги» влепилась в морду редькинского же старого «Москвича», помяв бампер, расколов решетку, и, вне всяких сомнений, пробив паянный во многих местах и потому хрупкий радиатор. Мало того, «Москвич» боднул еще и стоявший позади «Фольксваген-Пассат» едва ли не девяносто седьмого года, сверкающий новизной, чистотой и прочим великолепием. Правда, теперь великолепие несколько пострадало спереди от корявого, заляпанного краской и грязью заднего бампера «Москвича». Неумытая русская попка глубоко въехала в мягкое и незащищенное лицо германского аристократа, лишив его обоих глаз. Что и говорить, зрелище!

      Сама же «волжанка» пострадала, похоже, сильнее всех: крышка капота вздыбилась корявой жестью, треснула в отдельных местах, из-под нее обильно валил дым. При ближайшем рассмотрении, впрочем, выяснилось, что угрозы пожара нет – это электролит из раздавленного в лепешку аккумулятора разъедал, не ленясь, все подряд. А лобовое стекло машины-тарана покрылось густой сеткой трещин.

      В дополнение к этому дивному пейзажу посреди мостовой лежала карикатурно большая пружина, словно кто-то разломил в небе гигантскую шариковую ручку с кнопочкой. Тимофей даже не сразу догадался, что это пружина амортизатора от его передней подвески. Затем как-то машинально поднял ее, подошел к несчастной изуродованной «Тайге», отключил противно кричащую сирену и, не без труда открыв перекошенную дверцу, бросил оторвавшуюся деталь внутрь.

      И в этот самый момент из дворов, с той стороны, куда умчались волговские ребята, отчетливо раздался выстрел.

      – Ни фига себе! – прокомментировал парень со здоровенным черным терьером. – Они уже стреляют.

      – Кто они? – автоматически спросил Тимофей.

      – Менты, – ответил парень. – Они же за этими уродами побежали. Вы разве не видели?

      – Нет, – сказал Тимофей.

      – А думаете, поймают? – спросила Маринка.

      Она уже стояла рядом, нервно вцепившись в голую руку Редькина.

      – Думаю, да, – ответил парень со знанием дела.

      Черный терьер смотрел на чету Редькиных из-под косматых бровей и явно соглашался с хозяином.

      Тимофей не знал, о чем говорить дальше. Он даже не знал, что вообще надлежит делать в подобной ситуации. Просто затравленно озирался по сторонам и ждал.

      – Это ваша машина? – участливо спросил парень в очках.

      Вопрос был дурацкий. После того, как Редькин у него на глазах отключал сигнализацию и открывал дверцу собственным ключом, можно было спросить о чем-нибудь поумнее. Но на иронию не осталось сил, и Тимофей просто ответил:

      – Да.

      А Маринка добавила зачем-то, словно хвастаясь:

      – И не только «Нива», но и «Москвич».

      – Сильно, – оценил