Могила Ленина. Последние дни советской империи. Дэвид Ремник

находится очередной демагог – коммунист, националист или просто сумасшедший, – который готов воспользоваться ошибками, недостатками и неудачами избранного правительства. Авторитаризм по-прежнему остается опасным соблазном. И пока что все потенциальные преемники Ельцина обещают отойти от радикальных экономических реформ и, скорее всего, будут проводить агрессивную антизападную внешнюю политику.

      В прочих странах бывшего СССР ситуация вызывает неменьшее беспокойство. На Кавказе вспыхивают яростные локальные войны, в Центральной Азии происходят перевороты. Молдавия, Латвия, Эстония и Литва обвиняют Россию в империалистических наклонностях, поскольку она не выводит свои войска[2]. Русские, в свою очередь, указывают на то, что главы балтийских государств относятся к неприбалтам как к гражданам второго сорта. Армения разорена и едва не в коллапсе. В Грузии идет гражданская война. Невзирая на несколько исторических договоров с Соединенными Штатами, Россия, Украина, Белоруссия и Казахстан до сих пор не урегулировали вопросы хранения оружия. Вот почему мы не можем спать спокойно: нам снятся кошмары, названные однажды Джеймсом Бейкером “Югославией с атомными бомбами”[3].

      Но, несмотря на все это, я разделяю трезвый оптимизм Надежды Мандельштам. В конце концов, моя книга – хроника последних дней одного из жесточайших режимов в истории человечества. Став свидетелем этих дней, побывав в Москве и республиках последней империи, я убежден, что, какие бы трудности ни ждали Россию, она не вернется в прошлое. Мы на Западе не можем позволить себе отворачиваться от происходящего. Отказывать в помощи – означает подвергать опасности Россию, страны бывшего СССР и мир на всей планете.

      Чтобы понять историю Советского Союза и его падение, потребуется еще много книг и воспоминаний. Мы до сих пор спорим о событиях 1917 года. Историкам необходимо время. Когда Чжоу Эньлая спросили, что он думает о Французской революции, тот ответил: “Еще рано о ней говорить”[4]. Для разговора о времени Горбачева понадобится целая библиотека, в которой будут книги на самые разнообразные темы: американо-советские отношения, экономическая история, возмущения в Прибалтике, на Кавказе, на Украине и в Центральной Азии, “предыстория” перестройки, психологические и социологические эффекты многолетнего тоталитарного режима.

      Я отправился в Москву в январе 1988 года как репортер The Washington Post. Революцию я видел именно с такой, достаточно своеобразной, точки зрения. Подобно многим моим коллегам в Москве, я отправлял в редакцию от трехсот до четырехсот текстов в год, и редакция с радостью приняла бы еще больше. Но и тогда, загруженный срочной работой, я понимал, что у многочисленных событий эпохи Горбачева-Сахарова-Ельцина есть общая логика: едва советский режим смягчился настолько, что позволил беспрепятственно изучать свое прошлое, радикальные перемены стали неизбежны. Едва Система показала себя такой, какая она есть или была, она подписала

2

Российские войска ушли из Литвы в 1993-м, из Латвии и Эстонии – в 1994 году. На территории Молдавии (в Приднестровье) российский миротворческий контингент остается до сих пор.

3

В 1992 году был подписан Лиссабонский протокол, согласно которому Украина, Белоруссия и Казахстан обязались передать свои ядерные арсеналы России. Это обязательство было выполнено в 1994–1996 годах. Джеймс Бейкер – госсекретарь США (1989–1992); он подписал Лиссабонский договор со стороны США.

4

Чжоу Эньлай (1898–1976) – китайский политик, первый премьер Госсовета КНР.