Древнерусская литература как литература. О манерах повествования и изображения. А. С. Демин

«Житии Авраамия Смоленского» помещен эпизод с предсказанием¹⁵. Но это вольный пересказ «Жития Иоанна Златоуста» о явлении ему апостолов Петра и Павла, предсказавших мучительную смерть преследователей Златоуста. Будущее обозначено туманно («въставшеи на тебе лютою смертью отъ Бога казнь приимуть» – 86), а главное внимание посвящено злорадному описанию мук наказанных преследователей. То есть заранее конкретно узнать будущее оказалось нельзя.

      Несмотря на неполноту нашего обзора произведений конца ХII–ХIII вв. с предсказаниями, все же видно, насколько разнообразней и ярче была литература ХI – начала ХII вв. на фоне беднеющей литературы более позднего периода. Хотя в каких-то иных отношениях, помимо предсказаний, это могло быть и не так.

      Перейдем к ХV в. и начнем наш еще менее полный обзор со знаменитых памятников Куликовского цикла и прежде всего с «Задонщины». Правда, в «Задонщине»¹⁶ есть только одно настоящее предсказание, но зато очень яркое. Перед битвой Ослябя говорит Пересвету: «Брате Пересвете, вижу на теле твоем раны великия. Уже, брате, летети главе твоеи на траву ковыль, а чаду твоему Иякову лежати на зелене ковылетраве на поле Куликове, на речьке Напряде…» (538. В Кирилло-Белозерском списке немного изменено: «Уже, брате, вижю раны на сердци твоемь тяжки. Уже твоеи главе пасти на сырую землю, на белую ковылу – моему чаду Иякову» – 550).

      Но не стоит обольщаться яркостью этого предсказания и иных обозначений будущего в «Задонщине» (например, в списке Историческом втором: «Туто погании … ркуче: “Уже намъ, брате, … трепати намъ сырая земля, а целовати намъ зелена мурова”» – 547). Для автора «Задонщины» важно было живописать саму массу погибших, притом не столько в будущем времени, сколько в прошедшем и настоящем времени (ср.: «в трупи человечье кони не могут скочити, а в крови по колено бродят» – 539). Не удается извлечь из «Задонщины» каких-либо повторяющихся данных об отношении автора к будущему.

      И все же одно незаметное свидетельство есть. Слово «вижу» в предсказании Осляби появилось не случайно. Будущее представлялось автору «Задонщины» чем-то зримым, видимым. Оттого обозначения будущего (будущих действий) у автора нередко содержали упоминания о рассматривании: «Взыдем на горы Киевския… и посмотрим по всеи земли Рускои» (535); «жаворонок … возлети под синее небеса, посмотри к силному граду Москве» (536); «сядем на добрые кони своя и посмотрим быстрого Дону» (536–537); «выедем, брате, в чистое поле и посмотрим своих полковъ» (537). Лишение чего-либо соответственно было связано с лишением увидения в будущем: «Уже нам, брате, в земли своеи не бывать и детеи своих не видать» (539); «уже не вижу (то есть не увижу) своего государя Тимофея Волуевича – в животе нету» (538).

      В «Слове о полку Игореве» этот мотив смотрения был лишь единичным, даже как бы случайным (ср.: «уже намъ своихъ милыхъ ладъ… ни очима съглядати» – 24). Мотив же смотрения будущего был развит в «Задонщине», несомненно, для красочности повествования, в том числе об ожидаемом будущем. Разнообразие в отношении авторов