Сговор остолопов. Джон Кеннеди Тул

делайте этого. Дочка у меня с детишками возится. Меня за всю жизнь ни разу не арессовывали. Она за мной приехать не сможет. А что подумают мои внучки? Они у святых сестер учатся.

      – Позвони его дочери, Манкузо. Будет знать, как нас комунясами обзывать!

      – Пожалуйста! – возопил мистер Робишо, весь в слезах. – Мои внучки меня уважают.

      – Господи ты боже мой! – вздохнул сержант. – Сначала он мальчика с мамой задерживает, потом чьего-то дедулю притаскивает. Пошел отсюда к чертовой матери, Манкузо, и деда с собой забирай. Хочешь подозрительных субъектов привлекать? Ты у нас попривлекаешь.

      – Есть, сэр, – слабо отозвался Манкузо, уводя рыдающего старика.

      – Ууу-иии! – из уединенности дымного облака раздался голос Джоунза.

      III

      Сумерки оседали вокруг бара «Ночь утех». Бурбонова улица за окном расцвела освещением. Перемигивались неоновые вывески, отражаясь в мостовых, смоченных опадавшей уже некоторое время легкой моросью. Таксомоторы, привозившие первых вечерних клиентов – туристов со Среднего Запада и участников конвенций, – слегка пошлепывали шинами в холодных сумерках.

      Теперь в «Ночи утех» сидело еще несколько клиентов: мужчина, водивший пальцем по формуляру скачек, унылая блондинка, похоже, как-то связанная с этим баром, и элегантно одетый молодой человек, куривший один за другим «Сэлемы» и глотавший замороженные дайкири.

      – Игнациус, может, пойдем уже, а? – спросила миссис Райлли и рыгнула.

      – Чего-о? – проревел Игнациус. – Мы должны пребывать здесь, дабы свидетельствовать разложенью. Оно уже начинает сюда проникать.

      Элегантный молодой человек от неожиданности выплеснул дайкири на свой бутылочно-зеленый бархатный пиджак.

      – Эй, бармен! – позвала миссис Райлли. – Несите тряпку. Клиент у вас тут обмочился.

      – Да все в полном порядке, дорогуша, – злобно ответил молодой человек. Он покосился на Игнациуса и его мать, изогнув дугой бровь. – Я, видимо, просто не в тот бар зашел.

      – Не нужно так реагирывать, голубчик, – посоветовала ему миссис Райлли. – Чего это вы пьете там такое? Похоже на ананасный снежок.

      – Даже если я опишу в красках, сомневаюсь, что вы поймете.

      – Вы как смеете разговаривать в таком тоне с моей дорогой, любимой мамочкой?

      – Ох, да потише ты, громила! – рявкнул в ответ молодой человек. – Ты на пиджак мой посмотри.

      – Он абсолютно гротескоˊв.

      – Ладно, ладно вам. Давайте останемся друзьями, – произнесла миссис Райлли из-под осевшей на губах пены. – У нас и без этого и бомбов, и прочей пакости навалом.

      – А ваш сын, похоже, с восторгом их сбрасывает, я должен заметить.

      – Ладно вам. Тут мы в таком месте сидим, где всем повеселиться не грех. – Миссис Райлли улыбнулась молодому человеку. – Давай я тебе еще выпить куплю, малыш, за тот, что ты разлил. А сама, наверно, себе еще «Дикси» возьму.

      – Да нет, мне в самом деле пора бежать, – вздохнул молодой человек. – Но все равно спасибо.

      – И это в