Сговор остолопов. Джон Кеннеди Тул

вонь оставалась примерно такой же, как и раньше, но своеобразный личный аромат сына, вечно напоминавший ей запах старых чайных пакетиков, казалось, рассеялся. Она поднесла стакан ко рту: наверное, «Штаны Леви» тоже уже начинают пованивать спитым пеко.

      Неожиданно миссис Райлли припомнила тот кошмарный вечер, когда они с мистером Райлли отправились в «Пританию» посмотреть Кларка Гейбла и Джин Харлоу в «Красной пыли». В горячке и смятении того, что последовало за их возвращением домой, славный мистер Райлли испробовал один из своих непрямых подходов, в результате чего и был зачат Игнациус. Несчастный мистер Райлли. За всю оставшуюся жизнь ни разу больше в кино не сходил.

      Миссис Райлли вздохнула и осмотрела пол: уцелел ли тараканий младенец, не нарушены ли его жизненные функции. У нее было слишком благодушное настроение, чтобы причинять чему-либо зло. Пока она пристально изучала линолеум, в тесной прихожей зазвонил телефон. Миссис Райлли заткнула бутылку и поставила ее в остывшую духовку.

      – Аллё, – произнесла она в трубку.

      – Эй, Ирэна? – спросил хриплый женский голос. – Чего подэлываешь, малыша? Это Санта Батталья.

      – Как твое ничего, голуба?

      – С ног сбилась. Только вот четырэ дюжины шустриц на заднем дворе раскокала, – поведала Санта шатким баритоном. – А это работа я тебя умоляю – колотить шустричным ножиком да по кирпичам по этим, точно тебе говорю.

      – Я б ни за что и пробовать-то не стала, – как на духу ответила миссис Райлли.

      – Да мне-то что. Я, когда в девочках ходила, мамочке, помню, всегда шустриц открывала. Она ларек морэпродуктов держала возле рынка «Лаутеншлэгер». Бедненькая. Прям с парахота. Еле-еле слово по-аглиски не говорила. А я, совсем малявка еще, все, помню, шустриц ей колю. И ни в какую школу не ходила. Это не для меня, малыˊша. Сижу прямо там на тротуваре, знай по шустрицам колочу. А мамочка то и дело по мне за что-нибудь колотит. У нас в ларьке вокруг всегда катавасия, такие мы.

      – Мамочка у тебя очень возбудимая, значть, была, а?

      – Беньдяшка. Стояла там под дождем, на холоде, и половины не понимала, чего ей говорят. Ох и трудно в те дни было, Ирэна. Просто мука смэртная, малыша.

      – И не говори, – вздохнула миссис Райлли. – Нам тоже ведь хлебнуть пришлось на улице Дофина. Папочка был очень бедный. Работа у него была на вагонном заводе, а потом как автомашины пошли, у него руку в ремень от вертилятора и затянуло. Уж сколько месяцев на гольной фасоли с рисом сидели.

      – А меня с фасоли пучит.

      – Меня тоже. Послушай, Санта, а чего это ты звонишь, солнышко?

      – Ох да, чуть не забыла. Помнишь, мы в кэгли играть как-то вечером ходили?

      – Во вторник?

      – Нет, это, кажись, в срэду было. Как бы там ни было, это тогда Анджело заарэстовали, и он с нами пойти не смог.

      – Вот ужас-то какой. Полиция своих же загребает.

      – Ага. Бедненький Анджело. Такой славный. Он в этом учаске точно не в своей талэрке. – Санта хрипло кашлянула в телефон. – Ладно, это в тот вэчер ты за мной на этой своей машине