2019. Алексей Гайдым

уничтожен, всё, что было сделано человеком, было разрушено вместе с ним. Люди не понимают ценности жизни, убивая себе подобных ради денег и власти, забывая о том, что они – один биологический вид, вплоть до своего исчезновения. Отмывая свои по локоть в крови руки, героями становятся убийцы. А этими марионетками играет кукловод, заставляет их верить в то, что их поступки благородны.

      Сегодня, 12 апреля 2016 года, умер город Харьков.

      Никита сидел на холодном полу, беспомощно прижавшись к колонне. Он до сих пор не мог поверить в то, что происходило последние десять минут. Рядом кто-то непринуждённо подсел. Никита поднял взгляд и увидел перед собой темнокожего парня, который сидел у входа в метро.

      – Ты не против? – спросил он у Никиты.

      – Не против, – Никита не спеша подвинулся.

      – Меня Дарвин зовут, – темнокожий начал разговор.

      – Меня Никита, – Никиту заинтересовало такое имя, ведь не часто встретишь человека с именем Дарвин. – Красивое у тебя имя, необычное.

      – Та нет… Меня люди с детдома нашли на этой улице… Так и назвали, – лицо Дарвина стало хмурым.

      – Извини.

      Наступило неловкое молчание, люди на станции перестали суетиться, кто уселся на скамейки, кто на пол. Устали стоять на месте.

      – Ты кого-то искал на станции? – заинтересовался Дарвин.

      Их разговор прервал работник метро, он попросил всех выслушать его.

      – Внимание! Все слушайте сюда! В связи с непредвиденным инцидентом, произошедшим сегодня, мы все должны провести во временном укрытии, то есть на станции, трое суток. После ч…

      – Зачем аж три дня, почему не сейчас? – из толпы возмутились.

      – Попрошу не перебивать. Спасибо. Через три дня радиационный фон на поверхности спадёт до приемлемых значений для эвакуации из города в ближайшие населённые пункты. Для благоустройства во временном убежище есть служебный туалет, сухие пайки, консервы и питьевая вода. Спасибо за внимание.

      – Ну хоть не подохнем тут, как последние собаки, – промямлила бабка.

      – Радиационный фон? Это что, ядерная война?

      – Три дня я не продержусь! Господи. У меня клаустрофобия.

      – Слышал? Нас спасут! Мы будем жить!

      – Слава богу, главное, дождаться.

      В людей вселилась надежда на спасение, которое должно прибыть неизвестно как и откуда. Отвести туда, неизвестно куда. Вдруг больше нет выживших городов? Вдруг нет больше никого? Никакой большой земли, а лишь одни океанские пустоши? Мы следуем регламенту с завязанными глазами и ушами, полагаясь на одну интуицию. Веря в то, что спасение придёт к нам и вытащит нас из дыры.

      Хотелось верить в лучшее.

      По платформе метались продавцы с товарами, используя даже такой случай в качестве прибыли. Продавали от еды до всякой всячины, брелки, зажигалки, лейкопластыри, сигареты. Возможно, деньги уже никому не понадобятся. Но они об этом пока что не думают.

      – Дайте поштучно семёрочку, – позвал продавца сигарет молодой, коренастый мужчина.

      – Сколько, одну, две?

      – Одну.

      – Три пятьдесят, – ответил продавец,