Душа поет. Юлиана Афанасьева-Жилина

любовь, его Наяда?

      И перед кем так смущена?

      Почти как фея, неземная,

      В воздушном платье кружевном,

      На сцене клуба выступая,

      Поёт девчонка о земном:

      О той берёзке белоствольной,

      Что в дождь и в бурю всё одна,

      Что как бы ни было ей больно,

      Она же выстоять должна…

      Сердца душевной песне рады.

      Певице хлопает весь зал.

      А он её сжигает взглядом,

      К ней всех в тот миг приревновал!

      …Влюблённых ревность любит жалить.

      И даже больно иногда.

      Любовь спокойной не бывает.

      Любовь тревожится всегда.

Ностальгия

      Есть болезни многие другие.

      Только эта больше всех горька,

      Что зовётся словом ностальгия —

      По любимой Родине тоска.

      И ничем она неистребима:

      Ни огнём, ни пулей, ни ножом.

      Как грустим по Родине любимой,

      Находясь вдали, за рубежом!

      Отчий край! Ты – главное богатство,

      Ты вошел в нас в детстве с молоком.

      Кажется, готовы добираться

      До тебя, хоть вброд или пешком…

      Снятся нам вдали цветы лесные,

      Белый снег, зеленая тайга…

      До чего тяжка ты, ностальгия,

      По далекой Родине тоска!

      Сращены незримой пуповиной

      Со своей великою страной,

      Круглые сироты на чужбине,

      Рвёмся мы, спешим к себе, домой.

      И всерьёз мечтаем там, кручинясь:

      – Дай нам Бог почить в земле родной!

      А вернувшись, землю мы целуем.

      Как мила родная сторона!

      Разве мать меняют на чужую!

      Мать одна. И Родина одна.

Ханде хох! Руки вверх!

      – Рус, сдавайся! – нам кричали.

      – Рус Иван, шнель ханде хох!

      Мы огнём им отвечали:

      – Хрен сдадимся, видит Бог!

      (Вы сдадитесь, близок срок!)

      – Пять раз ранен был на фронте.

      И горел однажды я,

      И домой три похоронки

      Приходили на меня…

      Как Берлин мы брали, помню.

      Весь в огне пылал Берлин.

      Вот откуда начал бойню

      Гитлер-псих и сукин (волчий) сын!

      Мы впервой не на бумаге,

      Пыль смахнув с усталых лиц,

      Расписались на рейхстаге,

      Чтоб Ивана помнил Фриц!

      Где вы, где: Иван, сдавайся?

      Где, капут и ханде хох?

      Сдался Фриц!

      Иван не сдался!

      Жив и я, а с Фрицем – шок!

      (А Гитлер сдох!)

      И настал он, День Победы!

      Гром салютов по стране.

      Позади страданья, беды.

      Здравствуй, мир! Конец войне.

      Люди дружно ликовали.

      Песни, танцы, пляс кругом…

      Целовались, обнимали

      Даже тех, кто не знаком…

      …Плачет женщина в сторонке.

      С ней малыш, худой, как тень.

      Поднял кверху я мальчонку:

      – Пусть запомнит этот день!

      Вот когда я поднял руки,

      Вспомнив вражье ханде хох!

      – Будут дети!

      – Будут внуки!

      Расцветет