Ислам и мир: восток глазами классиков. Нурали Латыпов

строчках:

      Клянусь я первым днём творенья,

      Клянусь его последним днём,

      Клянусь позором преступленья

      И вечной правды торжеством.

      Клянусь паденья горькой мукой,

      Победы краткою мечтой;

      Клянусь свиданием с тобой

      И вновь грозящею разлукой.

      Знаменитая «клятва» стилистически связана с высокой риторикой и внутренней силой ранних мекканских откровений. Да и называется как 72 сура «Аль Джинн»:

      Клянусь я первым днём творенья,

      Клянусь его последним днём,

      Клянусь позором преступленья

      И вечной правды торжеством.

      Эти четыре строчки, словно из пушкинских «Подражаний…». Но далее вступает Лермонтов, в его ни с чем не сравнимой устремленности к Аллаху:

      Хочу я с небом примириться,

      Хочу любить, хочу молиться,

      Хочу я веровать добру.

      Слезой раскаянья сотру

      Я на челе тебе достойном

      Следы небесного огня;

      И мир в неведенье спокойном

      Пусть доцветает без меня!

      Нурали Латыпов

      Действительно, поразительные по своей духовной устремлённости слова. И вот что ещё здесь важно. Всё демоническое в поэзии Лермонтова в этих стихах как бы подавляется кораническим устремлением к Богу. Именно это подавление и прозрение лермонтовского демона позволяет расширить рамки его удивительной поэзии до масштабов небесных смыслов. Коран, прорываясь сквозь языковые барьеры, наполняет творчество Лермонтова, вдохновляя его на самые яркие и глубокие поэтические откровения.

      Исмагил Шангареев

      Пророк Мухаммад становится для Лермонтова идеалом справедливости и милосердия. Поэт называет Мухаммада «великим», наделяет «святого пророка» чертами, подлинного избранника Аллаха:

      Того, кто презирал людей и рок,

      Кто смертию играл так своенравно,

      Лишь ты низвергнуть смел, святой пророк!

      А вот в «Стансы к Д***» Лермонтов говорит о том, что всё связанное с именем Мухаммада не имеет цены:

      Так за ничтожный талисман,

      От гроба Магомета взятый,

      Факиру дайте жемчуг, злато

      И все богатства чуждых стран —

      Закону строгому послушный,

      Он их отвергнет равнодушно!

      Нурали Латыпов

      Образ пророка в поэзии Лермонтова – это не только новый взгляд на историю ислама. В его потрясающий интерпретациях заложены глубочайшие смыслы, которые особенно актуальны сегодня. Лермонтов, как никто глубоко, раскрыл тему воздаяния тем, кто путает религиозные и политические цели, отступая от заветов пророка.

      В поэме «Аул Бастунджи» он предупреждает, что есть грехи, которым нет прощения на небесах:

      Когда придет, покинув выси гор,

      Его душа к обещанному раю,

      Пускай пророк свой отворотит взор

      И грозно молвит: «Я тебя не знаю!»

      Тогда, поняв язвительный укор,

      Воскликнет он: «Прости мне! умоляю!..»

      И снова скажет грешнику