Огонь в твоих глазах. Испытание. Любовь Черникова

правда, на ней вместо привычного мужского наряда, надето платье. Совершенно развратное: с открытыми плечами, глубоким декольте, выставляющем на обозрение груди, и разрезами на полупрозрачной юбке, открывающими стройные бедра. Она могла поклясться, что ещё мгновение назад его не было.

      – Только вот опять эти косы! – не унимается Пасита. Брови недовольно сходятся на переносице, и расплетённые волосы волнистой копной рассыпаются по обнажённым плечам. – Так гораздо лучше.

      Он подходит ближе. Запускает пятерню в русое великолепие, хватает, оттягивая голову назад. Проводит языком по шее, оставляя влажную дорожку, обжигая дыханием. Желание убежать было нестерпимым, но, как обычно, Кира не могла и шевельнуться, против могучей воли Защитника.

      – Впрочем, платье мне тоже не нравится, – он моргает, и одежда падает к ногам.

      Крэг замирает в западне, прижав ладони к невидимой стене. В его глядящих исподлобья глазах отражается боль и чувство вины.

      Пасита толкает Киру, и, не в силах удержаться на ногах, она вынужденно садится на его ложе.

      – Договор-р, Кир-р-ра! – рычит Защитник.

      Стальные глаза нехорошо мутнеют, зажигаясь изнутри тёмным пламенем. Рядом с тихим лязгом падает грубая цепь пристёгнутая к кожаному ошейнику.

      Вскрикнув, Киррана отшатнулась в сторону: «Что это было?»

      Мужчины тяжело дышали и выглядели не менее ошарашенно. Стушевавшись, под пристальными взглядами стальных и золотистых глаз, охотница отступила ещё на шаг.

      – Мой сон, мои порядки, – выдохнул тин Хорвейг, первым пришедший в себя.

      – Пасита, мы уходим. Немедленно. – припечатала Кира. – Так будет лучше для всех, – испугавшись, что сейчас Защитник назло прикажет остаться, она невольно допустила в голос мольбу. Но всё равно подняла с пола сапоги и обулась. Осмотрелась в поисках куртки.

      Тин Хорвейг отошёл к окну, задумчиво глянул наружу, и только тогда нарочито спокойно ответил:

      – Пожалуй, ты права. Идите.

      Пасита осознал, что едва сдерживается, чтобы не свернуть сопернику шею. Тот же так и стоял, не сводя ошеломлённого взгляда с Кирраны. Защитника осенило – воля парня подавлена: «Ну конечно! Потенциал курсанта ничтожен, где ему с девчонкой тягаться? Меня и то вон как корёжит! Порой, охота сапоги ей вылизать…»

      – Добрый тебе совет, молокосос: побольше медитируй, если не хочешь превратиться в пускающего слюни идиота. И ещё, – последние слова Пасита буквально прорычал, растеряв все деланное самообладание: – Держись от неё подальше!

      Кира едва успела ступить на крыльцо и набрать полную грудь морозного воздуха, очищая лёгкие, как из-за угла вывернул Нааррон:

      – А что, мы уже покидаем нашего гостеприимного хозяина? – усмехнулся он.

      Охотница бросила на вышедшего следом Крэга предупреждающий, исполненный тревоги взгляд. Тот ответил ободряющей улыбкой и хотел было взять её за руку, но в последний момент передумал. От Киры этот жест не укрылся, и настроение окончательно упало.

      – Да. Идём домой.

      Не