Кровавый гимн. Энн Райс

ничего подобного. Вдобавок это была одна из тех ночей, когда каждый свой вдох я ощущал как маленький глоток горя.

      Я посмотрел вверх, на главный дом, как они его называли, – стоявший на возвышении особняк с белыми колоннами, достигавшими второго этажа, и множеством освещенных окон. Последние несколько ночей это место было средоточием моей боли и моих побед, и я прикидывал, как разыграть карты, чтобы никто из участников не пострадал.

      Вариант первый.

      Особняк Блэквуд гудит от голосов населяющих его доверчивых смертных, которые, несмотря на наше непродолжительное знакомство, стали мне очень дороги. Я называю их доверчивыми, ибо они даже не подозревают, что их любимый Квинн Блэквуд, хозяин дома, и его загадочный новый друг Лестат – вампиры. Именно этого всей душой и сердцем желал Квинн – не должно было произойти ничего предосудительного, потому что это был его дом, и, даже став вампиром, Квинн не был готов рвать отношения с его смертными обитателями.

      Прежде всего, это Жасмин – чернокожая домоправительница, мастерица на все руки, обладавшая совершенно неотразимой внешностью (надеюсь, мы еще вернемся к этому, потому как я не могу устоять перед красотой), бывшая любовница Квинна. Их маленький сын Жером рожден, естественно, до того, как Квинн превратился в вампира. Мальчишке четыре года. В белых теннисках на несколько великоватых для его роста ногах он носится вверх-вниз по винтовой лестнице – просто так, для веселья. Большая Рамона, бабушка Жасмин, величественная черная леди с седыми, собранными в узел на затылке волосами, готовит ужин (один Бог знает для кого) в кухне и разговаривает сама с собой. Голова ее при этом трясется. Внук Большой Рамоны Клем – отлично сложенный мускулистый мужчина с гладкой темной кожей, одетый в черный костюм с галстуком, – стоит возле парадного входа и смотрит вверх, по лестнице. Клем был личным шофером недавно ушедшей из жизни хозяйки дома, тетушки Куин, по которой все еще безмерно скорбят все домашние. Он обеспокоен тем, что происходит в спальне Квинна, и не без оснований.

      Старый учитель Квинна Нэш сидит у холодного в летнее время года камина в своей спальне, расположенной в конце коридора второго этажа, и беседует с тринадцатилетним Томми Блэквудом. По кровному родству Томми приходится Квинну дядей, но по сути вернее назвать его приемным сыном. Молодой человек производит благоприятное во всех отношениях впечатление. Он тихо оплакивает смерть великой леди, о которой я уже упоминал и с которой он три года путешествовал по всей Европе. «Период становления» – так мог бы назвать эту пору его жизни Диккенс.

      На заднем дворе особняка бьют баклуши механики Аллен и Джоэль. Они сидят в открытой и освещенной части гаража, читают «Уикли уорлд ньюс» и буквально заливаются смехом, а из телевизора тем временем доносится громкий рев трибун – идет трансляция футбольного матча. Один гигантский лимузин стоит напротив парадного входа в особняк, второй – на заднем дворе.

      Что касается самого дома, позвольте добавить несколько деталей. Мне он нравится.