Огонь давней любви. Дэни Вейд

в попытке привлечь к себе внимание. Люк был благодарен возможности спрятаться в этом удовольствии, даже несмотря на то, что тело неизменно отвечало пробуждением физиологических потребностей. Тем не менее это лучше, чем выматывающая борьба со страхом и ненавистью. До аварии он наслаждался нескончаемым потоком случайных знакомств и непродолжительных интимных связей. Но то, что происходило сейчас, вызывало ощущение невинности и чувственности, пробуждавшее фантастические реакции.

      Ах да, она наверняка терзает его намеренно. Пальцы утоляют боль, снимают напряжение, разрабатывают мышечные узлы, заставляя стонать. У этой девушки определенно скрытые таланты.

      – У тебя просто волшебные пальцы. – Она довольно глубоко подобралась к внутренней части бедра. – Бог мой, женщина!

      – Веди себя прилично.

      А ему хотелось пробудить иную Эйвери.

      – Это комплимент, клянусь.

      Он оглянулся через плечо и увидел ее зардевшиеся щеки и томно опущенные веки. Но все исчезло в мгновение ока, когда их взгляды встретились. Она плотно сжала губы.

      Он снова занял свое место, но ее утонченный возбужденный образ еще долго не выходил из головы. Казалось, даже воздух вокруг стал тяжелым и душным. Дыхание участилось, вторя ритму сердца. Неужели эта пытка продлится вечно? Нужно срочно сбавить темп.

      – Ты так и не сказала, почему мы никогда не виделись.

      Он надеялся положить начало обычной беседе, выиграть время, отвлечься от чересчур любвеобильного расположения духа.

      – До того, как не стало мамы, я не слишком много общалась с людьми. Не хватало времени, а даже если и оставалось, слишком выматывалась и почти не выходила из дома. Кроме того, частная практика отнимает немало времени и трудов.

      И это, несомненно, правда. Однако Люк чувствовал, что завеса тайны открыта не до конца.

      – Я уверен, она была очень благодарна за все, что ты сделала для нее.

      – Да, знаю. Она говорила мне об этом каждый день.

      Люк подумал о собственной матери, которая находилась в коме после инсульта. Он мечтал о том, чтобы мама могла сказать им хоть что-то, но она не могла.

      – Тебе повезло, – тихо и невнятно проговорил он, но тотчас осознал, насколько жесток и бессердечен. Их глаза встретились. В нежном взоре Эйвери он увидел теплоту и понимание.

      – Я знаю.

      Положив ладони ему на поясницу, она надавила, и его тело снова закололи волнующие мурашки. Возбуждение и уютное спокойствие по-прежнему приводили в замешательство. Некоторые люди никогда не поймут, что значит потерять родителей, не потеряв их в буквальном смысле. Эйвери понимала.

      – А ты когда-нибудь думал о том, что будешь приезжать сюда хотя бы на время?

      Хорошо, что она не видела его лица. Пребывание дома все еще для него щекотливая и болезненная тема. Ему не хотелось, чтобы кто-то догадался об этом.

      – Нет.

      – Но ведь теперь тебе легче, правда?

      – Откуда ты знаешь?

      – Все без исключения знают,