Снежные холмы. Катрин Корр

то им абсолютно все равно на эту чертову тряпку, которая постоянно болтается над окном моей гостиной. Я понимаю, что она так и будет висеть здесь, пока какие-нибудь новые жильцы в здравом уме не избавятся от нее.

      – Хорошо, что у тебя нет комнатных цветов, – говорит Вика, поставив на небольшой квадратный столик две кружки с горячим кофе, – они бы все подохли. Все живое в моих руках постоянно гибнет.

      – Я знаю. – Улыбаюсь и сажусь на узкий диван перед телевизором. – Именно поэтому единственную орхидею в моем доме я отдала Алле Михайловне, у нее все цветы окружены заботой и вниманием.

      – Может, мне просто нужна тренировка! А если мне купить пару кактусов, или настоящую пальму, а? – улыбается подруга, ожидая от меня какой-нибудь реакции. – Да куда ты постоянно смотришь?

      – На эту чертову тряпку! – бурчу я, и Вика начинает смеяться. – Она меня с ума сводит. Ты только посмотри на это!

      Кусок серой ткани, пропитанный уличной пылью и автомобильными газами, безустанно треплется от ветра в разные стороны, ударяясь о мое окно. Мне даже кажется, будто я слышу глухой и отдаленный стук каждый раз, когда она касается стекла.

      – Эта хреновина висит здесь с волосатых годов, а ты только сейчас обратила на нее внимание? По-моему, кое-кому просто не чем заняться.

      Отчасти Вика была права – у меня действительно не было никаких дел и планов. С получением диплома, работа над которым хоть как-то отвлекала меня от тяжелых мыслей, я, можно сказать, потерялась во вселенной. Окончила университет, получила долгожданный документ и все – моя жизнь вновь замерла. Не было планов на ближайшее будущее, как и намерений искать работу, а лишь желание оставаться дома, пялиться в окно и гадать, почему моя жизнь не такая обыкновенная, как у других.

      Этот год оказался очень тяжелым и мрачным. Он подбил меня, как неуклюжий охотник, и наградил болезненным шрамом. А ведь до этого я была счастлива и понятия не имела, что моя жизнь может резко измениться.

      – Слушай, извини меня, я не хотела тебя обидеть, – осторожно говорит Вика, дотронувшись до моей руки, – но прошел целый год, а ничего не меняется. Ты никак не меняешься, – уточняет она, сильнее сжав мою руку. – Я просто хочу, чтобы ты вновь стала той самой Аней, с которой я познакомилась на … как ее, той встрече умников, или бог знает как она называлась!

      – Олимпиада, – говорю я, сдерживая улыбку.

      – Точно, она самая. Ты мне сразу не понравилась, вся такая умная, правильная, плечи назад, грудь вперед и пошла балаболить без остановки!

      – Аналогично. Я задавалась одним только вопросом: каким образом эта выпендрежница попала на олимпиаду по английскому, если в своих тестах наделала уйму ошибок!

      – Ты подсматривала в мои ответы! – театрально-обвинительным тоном восклицает Вика и тычет в меня пальцем. – Раз я такая выпендрежница, тогда зачем ты помогла мне?

      Я пожимаю плечами и улыбаюсь, вспоминая тот осенний дождливый день в выпускном классе. Вика пришла из лицея, где большинство учащихся были детьми из весьма обеспеченных семей. Она зашла в аудиторию в модных укороченных брюках, открывающих тонкие щиколотки, высоких лакированных туфлях на тонкой шпильке и в дорогой блузке с темно-синим принтом. Она разительно отличалась от всех девочек, находящихся в большой аудитории уже тем, что ее рыжие волосы были идеально уложены в красивый высокий пучок, который явно был смоделирован профессиональным мастером. Ее посадили рядом со мной за последнюю парту, и когда мы встретились взглядом, я поняла, что девочка явно не имеет никакого желания находиться здесь, да еще и сидеть рядом с девчонкой, у которой на голове был эффект «неряшливой косички». Это я про себя, конечно же. Устный этап Вика просидела молча, не ответив ни на один вопрос. Мне показалось, что она просто стесняется говорить на английском языке с незнакомыми людьми, но когда началась письменная часть олимпиады, я поняла, что у моей будущей лучшей подруги просто не достаточно знаний, чтобы принимать участие в таком мероприятии. Мне хотелось узнать, кто и зачем отправил ее сюда, прекрасно понимая, каким уровнем знаний нужно обладать, чтобы правильно расставить времена в предложениях, но заговорить с девочкой из «высшего общества» я попросту боялась. Украдкой глядела на соседку, но по ее непроницаемому лицу невозможно было что-то понять. Я никогда не жадничала с ответами, как другие ученики, которые прятались за высокими книжками или тщательно прикрывали рукой то, что писали, поэтому решила молча предложить незнакомке свою помощь. Открыв чистый лист в своем черновике, я принялась писать номера заданий и буквы с правильными ответами, потом подвинула тетрадку на центр парты, надеясь, что моя будущая подруга примет помощь. Даже не успела глазом моргнуть, как она принялась стирать ластиком свои ответы и обводить те буквы, которые написала ей я.

      «Спасибо за ответы» – сказала мне Вика на выходе из школы, в которой проходила олимпиада.

      «Не за что» – ответила я, польщенная благодарностью. Мы стояли под большим козырьком и смотрели на непрекращающийся дождь.

      «Меня Вика зовут, я из первого лицея».

      «Аня. Девятнадцатая школа».

      Так