Ложь без спасения. Шарлотта Линк

мужчин сидели за круглым столом и играли в карты. Они пили кофе и, несмотря на ранний час, непременный анисовый ликер. Все лишь мельком взглянули на Кристофера, когда он вошел, пробурчали приветствие и снова углубились в игру.

      Хейманн сел на свое обычное место, за столик у окна, с которого ему открывался красивый вид на корабли в порту и прямо на школу по парусному спорту, располагавшуюся в низком здании. Владелец таверны, который со своими усиками и вечно жирными волосами походил на стереотипного мошенника с юга Франции из какого-нибудь гангстерского фильма, тут же направился к нему.

      – Слава богу, всё в порядке! Я уже считал тебя или раздавленным в лепешку на каком-нибудь дереве, или утонувшим в море. Тебе ни в коем случае нельзя было ехать на машине в субботу!

      – Так почему ты меня не удержал? – спросил Кристофер.

      Жак взволнованно взмахнул руками. Он всегда с удовольствием говорил не только ртом, но и всеми конечностями, что придавало ему несколько неискренний вид.

      – Тебе надо было себя видеть! Мы все здесь тебя уговаривали! Но ты стал поистине агрессивным, кричал, что это твое дело – ехать на машине или нет, попадешь ты в аварию или нет. Я хотел отнять у тебя ключи, так ты дал мне пощечину! – Хозяин таверны с осуждающим видом показал на свою левую щеку. – Что мне еще оставалось делать? Да и другие посетители посчитали, что придется тебя отпустить.

      Кристофер начал смутно вспоминать тот вечер.

      – Боже, – произнес он, – я тебе дал пощечину?! Извини, честно.

      – Да что уж, – великодушно ответил Жак. – Чего не простишь старому другу…

      – Это чудо, что я сумел добраться до дома.

      – Да уж, действительно… Тебе надо поблагодарить своего ангела-хранителя.

      – Ты так думаешь? Я не уверен. Ты же знаешь, я не особенно цепляюсь за жизнь.

      – Каждый цепляется за жизнь, – возразил владелец таверны, – это происходит автоматически. Только не всегда знаешь об этом. Ты станешь бороться, как лев, если кто-то попытается убить тебя.

      – Нет. Тогда я попрошу его сделать все быстро и безболезненно, но только не отступать от задуманного.

      Жак тихо вздохнул. Ему были знакомы эти мрачные настроения приятеля, которым тот регулярно предавался. В такие моменты Хейманн начинал твердить, что хочет умереть и что не может больше выносить бессмысленность своего существования. Часто он уходил, объявляя, что хочет положить конец своей жизни. Это уже никто не воспринимал всерьез, но Жак иногда думал: в один прекрасный день он это сделает. Сделает именно потому, что уже никто в это не верит. Он просто сделает это, чтобы доказать всем, что способен на такое.

      Депрессия Кристофера началась в один воскресный сентябрьский день шесть лет назад, когда он вернулся вечером в свой пустой дом в Ла-Кадьере после плавания на своем паруснике. На кухонном столе лежала записка, в которой его жена сообщала ему, что она с детьми навсегда возвращается в Германию, а кроме того, подаст на развод. Хейманн знал, сколько недовольства