Год жизни. Владимир Васильев

выпивал, закусывал, громогласно беседовал и смачно хохотал. Поварята в белых колпаках только и успевали подносить деревянные блюда с жарким. Дюжий молодец, обнаженный по пояс, нес на закорках огромную бочку с внушительным краником; мышцы молодца так и перекатывались под лоснящейся кожей, поросшей рыжими волосами. Бочка с шутками-прибаутками была водружена на один из столов, пожилой мужчина, с виду – купец, сломал сургучную печать, выбил пузатый чоп и повернул краник. В подставленную кружку ударила пенистая струя. Сидящие за столом одобрительно загудели.

      – Эй, – Клима пихнули в бок. – Заснул? Пойдем!

      Гордей дернул его за рукав и увлек в дальний угол, где царил полумрак. На Клима постояльцы совершенно не обращали внимания, словно он зашел сюда не впервые.

      Спустя некоторое время Клима подвели к столу, покрытому алой скатертью. Блюда со снедью здесь стояли серебряные, а питье разлито по серебряным же кубкам, а не по деревянным кружкам, как везде. За столом сидело всего двое: седой воин, что легко угадывалось по иссеченному шрамами лицу, и благообразный розовощекий господин, одетый подчеркнуто по-городскому. Хлум слегка поклонился сначала одному, потом второму, и, обращаясь к седому, доложил:

      – Обход закончили только что, все тихо и чисто.

      Седой кивнул:

      – Добро. Садись, Хлум.

      Сотник отодвинул стул с резной высокой спинкой и, прежде чем сесть, указал рукой на Клима:

      – Вот, встретили путника за Мешей. На службу желает.

      Седой внимательно глянул на Клима, внешне оставаясь совершенно бесстрастным.

      – Кто? Откуда? Что умеешь?

      Седой говорил отрывисто, сверля взглядом Тереха.

      – Клим Терех из Сагора. Последние годы провел в Тенноне, что за Вармой. Мечник.

      Клим старался отвечать так же коротко.

      – Лет сколько?

      – Двадцать один.

      При этом он слегка выпятил грудь, чтобы медальон стал виден под распахнутым воротом куртки.

      – Добро. Сегодня пей и ешь, как любой солдат Зельги. Хлум отведет тебя после в казарму – там заночуешь. А завтра проверим, какой ты мечник.

      Седой взялся за кубок, давая понять, что разговор окончен. Сотник сел рядом с ним, жестом отсылая Клима куда-то в зал.

      Клим обернулся. Ни одного полностью свободного стола не было, хотя за многими хватало незанятых мест. Но садиться к незнакомым людям было как-то неловко.

      Он медленно вышел в центр зала, вертя головой, словно высматривал кого-то.

      – Эй!

      Клим обернулся на окрик. За столом, где высилась бочка, сидел Гордей и призывно махал рукой.

      – Давай к нам, парниша!

      Терех, придерживая меч у пояса, чтоб не задеть кого-нибудь ненароком, решительно зашагал к Гордею.

      Ему освободили место.

      – Садись!

      Словно из ниоткуда возникло блюдо с мясом, второе – с картошкой, поджаристый ломоть хлеба и кружка с чем-то заманчиво-пенным. В животе сразу заурчало, ведь Клим ничего не ел с утра.

      Все это оказалось еще и потрясающе