Пылающая гора. Часть 1. Татьяна Милях

Шарлоту к монахине шептала: – «Говори», – но девочка молчала. Тогда Луиза сама рассказала всё без утайки о происшествии в саду. Монахиня внимательно выслушала воспитанницу, всё поняла, перевела взгляд на Шарлотту и спросила:

      – Я думаю дорогая, ты, уже сама раскаиваешься в содеянном?

      Девочка, упрямо опустив голову, продолжала молчать. Монахиня осторожно поднесла руку к подбородку Шарлоты, подняла его, тепло посмотрела в глаза, давая понять, что она не собирается наказывать бедняжку, а хочет ей помочь.

      – Ты же раскаиваешься? – ещё раз спросила женщина, – Мы сейчас пойдём и извинимся, – предложила Мария.

      В глазах ребёнка мелькнул огонь возмущения, и она твёрдо ответила:

      – Нет!

      Сестра, выпустив лицо Шарлотты, покачала головой и уже расстроенным голосом проговорила:

      – Но ты, же понимаешь, тебя накажут за то, что ты сделала? Тебя, могут даже выслать из монастыря! Это же позор!

      – Да! – так же твёрдо ответила девочка, – Но я не стану извиняться! И я не раскаиваюсь! Если они ещё раз тронут мою мать, я убью их! – в запале прокричала Шарлотта, и уткнувшись лицом в одежды монахини заплакала.

      Девочка ощущала страшную обиду. Какая несправедливость! Она была уверена, наказывать следует этих бесстыдниц, а не её. Мария погладила девочку по голове:

      – Оставайся здесь, – тихо проговорила монахиня и вышла.

      Шарлотта не знала, что происходило за стенами кельи, с кем разговаривала сестра и, что говорила, но только в монастыре её оставили, правда, заставили несколько часов на коленях читать молитвы. Впрочем, девочка осталась полностью удовлетворена, так как задаваки, были наказаны так же.

      – Боже, как давно это было! – смеялись подруги, вспоминая эту историю.

      Герцогиня всё слышала и мысленно улыбнулась: – «Глупышки, вы ещё не знаете, что такое „Давно!“».

      Девушки болтали без умолку, ещё бы они столько времени не виделись и им так много новостей необходимо передать друг другу. И Анна-Мария д Амбуаз вновь погрузилась в свои думы, с грустью отметив, внучку пора отдавать замуж, ей уже восемнадцать. Герцогиня понимала – она не вечна и если умрёт, девушка останется совсем одна и её некому будет защитить: – «Она так наивна, а мир столь жесток», – рассуждала бабушка.

      Но в отличии от Луизы к Шарлоте никто не торопился свататься, хотя девушка отличалась удивительной красотой и принадлежала столь знатному роду. Герцогиня с горечью вздохнула – за внучку она могла предложить смехотворно маленькое приданое. Бабушка размышляла, если бы у неё имелась возможность вывести Шарлотту в Париж на светские рауты, то обязательно нашла бы для девочки хорошего мужа. В её прекрасную внучку наверняка, мог влюбиться добрый юноша, состоятельный настолько, чтобы его не волновал размер её приданного. Но для этого у престарелой герцогини не доставало денег. Жизнь в Париже