Бык из машины. Генри Лайон Олди

втоптать в лужу пижонский плащик с туфельками и шляпой, а насчет швырять кренделя из седла в седло на полном ходу – и вовсе под вопросом, и вообще покатушки голяком – не такая клёвая идея, как казалось раньше.

      – Я тебя знаю, – внезапно сказал Эпаминонд.

      В хриплом рыке тупаря звучала радость, незамутненная детская радость. Казалось, он встретил родного брата, с которым Эпаминонда разлучили при рождении.

      – Ты Тезей, борец. Ты борешься в «Элевсине», у Керкиона.

      – Я Тезей, – кивнул крендель.

      – Я ставил на тебя против Скирона. Против Перифета. Против Кромионца-Кабана, в прошлую субботу.

      – Много выиграл?

      – Мало. На тебя ставки низкие.

      – Ставил бы на Кабана.

      – Против тебя? Я что, дебил?

      Крендель молчал.

      – Нет, – настаивал Эпаминонд, – нет, ты скажи! Я похож на дебила?

      Крендель неопределенно пожал плечами.

      – Я твой фанат, парень.

      Эпаминонд сиял. Эпаминонд лыбился. Эпаминонд потрясал кулаками:

      – Ты чемпион, а я твой фанат. Деньги – пыль, говно. Сколько ни заработал, на выпивку хватит.

      Байкер достал фляжку:

      – Угостить тебя?

      Они разговаривали так, словно Полифема тут не было. Да что Полифема – табуна не было, мать их дери!

      – В другой раз.

      – Клянешься?

      – Выиграешь на мне пять раз подряд, тогда и проставишься.

      – Заметано! Ты что пьешь?

      – Всё.

      Крендель огляделся. Убедившись, что тёлка сбежала, а значит, конфликт исчерпан, он поднял шляпу, отряхнул ее и нацепил на голову. Упрямая прядь волос опять выбилась наружу, упала вниз, разделила лицо на две косые неравные части. Уходил крендель, не оглядываясь: знал, что преследовать не будут, а может, чихать хотел на преследователей.

      – Борец, – глупо повторил Полифем.

      – Борец, – согласился центровой Хомад. – У Керкиона борется.

      – В «Элевсине»…

      – Скирона завалил.

      – Скирона!

      – Перифета завалил. Блин, Перифета-Дубинщика…

      – Ага! – Эпаминонд осклабился, демонстрируя фатальную недостачу зубов. – Голыми руками. Я еще думал, не поставить ли против Тезея. Лучший бой месяца! Перифет резиновой дубинкой дрался, а он его – раз!..

      Эпаминонд показал, как крендель Перифета – раз. Получилось убедительно. Наверное, в исполнении кренделя это было еще убедительней. Оригинал всегда лучше копии. Вряд ли Перифет был тяжелей «Химеры» в снаряженном состоянии. Лязг, вспомнил Полифем. Дребезг. Глушитель отлетел. Крыло погнулось, рулевой кронштейн. Даже не хочется думать, что отвалилось у бедняги Дубинщика.

      – Кромионца завалил…

      – Ага! Кабан ему в ноги, а он сверху. И локтем, локтем…

      – Локтем – это круто…

      – Кабан лег, храпит. Слюни по полу…

      С каждой секундой, с каждым словом, произнесенным вслух, Полифем чувствовал себя уверенней. Нет, не трус. Не чмо позорное. Не Дристамед,