Дар Калиостро. Повести и рассказы. Юрий Быков

тягостное впечатление от обилия нелепостей и наглой претензии на историчность. Ничего этого Смагин не знал, но, услышав слова о народе, сразу же перешел на другую программу.

      Там молодой министр докладывал Президенту о росте реальных доходов населения и подъеме экономики страны. Министр был спокоен, только иногда постреливал глазами в сторону, из чего следовало, что он врет. Собственно, для того, чтобы убедиться в этом, достаточно было, выражаясь фигурально, посмотреть в окно. Но, похоже, Президент, который все время одобрительно кивал, давно этого не делал.

      Смагин вгляделся в лицо Президента. Оно было хорошо ему знакомо. Работая на комбинате художественных изделий, Смагин почти ежедневно изображал президентский лик. И достиг высот мастерства. Он не только добился совершенного внешнего сходства, но и проник, как казалось Смагину, в сущность этого человека. Он был понятен ему во всем. Кроме одного: почему Президент слеп к очевидному? К тому, например, что ему врут. Вот как теперь…

      Он раздраженно нажал на кнопку и выключил телевизор, как будто так можно было прервать бесконечное торжество лжи и величайшее глумление над здравым смыслом…

      IV

      Дедом Смагина по материнской линии был известный художник, академик, писавший великолепные парадные портреты.

      Пурпур знамен, изумрудная зелень скатертей, стать мундиров, сияние орденов – его холсты поражали величественностью. Что и говорить, смагинский дед был настоящим мастером!

      В старости академик любил поболтать с внуком.

      – Посмотри, Лешка, вон на тот портрет маршала с бородкой. Видишь, какое у него энергичное лицо, волевые глаза?! А какой уверенный жест! В жизни он был совсем другим. Этот говнюк даже маршалом настоящим не был: его потом в генералы разжаловали. Ты думаешь, он мне позировал? Черта-с-два! Он пил не просыхая! Так что пару раз съездив к нему впустую, я запросил на дом его мундир. Да… Мундир я писал с натуры. Все остальное – мастерство художника!

      А вон та балерина… Посмотри, как хороша! Разрумяненная, жаркая, только что из танца… Ну и несет же от них по́том… не приведи, господь… С ней, дружок, я чуть в историю не влип… Но об этом потом расскажу, если жив буду.

      Слава Богу, жил академик долго!

      И вместе с ним под крышей его огромной квартиры с мастерской жил внук.

      Дело в том, что родители Смагина практически беспрерывно находились за границей, так как отец его был дипломатом.

      После смерти деда (бабушка умерла двумя годами раньше) начался раздел наследства. Поскольку завещания академик не оставил (как поговаривали родственники, нарочно), процесс проходил крайне тяжело. Переругавшись вдрызг (не этого ли хотел старик?), четверо детей академика все же договорились: наследство распродать, а вырученные деньги поделить.

      В результате, Смагин стал обладателем кооперативной квартиры и портрета ткачихи – стахановки Ульяны Кавардак кисти академика.

      К тому времени Смагин уже закончил Строгановку.