Дзержинский. От «Астронома» до «Железного Феликса». Илья Ратьковский

Дзержинский, – проговорил вошедший звенящим польским акцентом.

      – Так вот какие у нас революционеры! Недоучившиеся гимназисты! – гаркнул по-военному губернатор, стукнув кулаком по столу, и побагровел.

      – Посмотритесь в зеркало, молодой человек! У вас молоко на губах не обсохло, а туда же, сунулись «рабочими вопросами» заниматься! Что вы смыслите?! Надеюсь, тюремное заключение образумило вас! У вас есть мать и отец? Сколько вам было лет, когда вас арестовали?

      Дзержинский обвел взглядом комнату и проговорил:

      – Прежде всего, разрешите взять стул.

      Губернатор остолбенел.

      – Советую вам понять, – закричал Клингенберг, – что находитесь под надзором полиции! Прошу вести себя прилично! Мне не о чем больше с вами говорить! Вон!

      Тем и кончилась беседа губернатора с будущим главой ВЧК»[270].

      Тем не менее, несмотря на неудачно сложившийся разговор, Клингенберг вскоре дал разрешение на выезд Дзержинского к месту ссылки за счет собственных средств. Через день на пришедшем пароходе ссыльный Дзержинский отбыл в назначенный ему Нолинск. Деньги и одежду ему одолжил земляк, инженер-поляк Завиша, который работал при строительстве местной железной дороги[271]. Железнодорожный инженер, представитель польского дворянства,[272] одолжил для Дзержинского у своего знакомого 20 рублей и передал также ему одежду. Впоследствии 60 рублей ему вернули родственники Дзержинского[273]. Впрочем, одежда была, как говорится, с чужого плеча. При сходе на пристани в Нолинске Дзержинский был одет в темный, сильно поношенный костюм, рубашку с мягким отложным воротником, бархатный шнурок был повязан вместо галстука.

      Прибыв в Нолинск, Феликс Дзержинский поселился у местных жителей. «Я нанял себе комнатку, столуюсь у одного ссыльного, но думаю от этого отказаться, ибо нужно ежедневно ходить к нему, а осенью здесь такая грязь, что, выражаясь гиперболически, можно утонуть», – писал Дзержинский сестре[274]. Впрочем, длительного проживания у одних хозяев у него не получалось. Этому мешало пристальное внимание к его особе со стороны полицейских властей, под надзором которых он находился. Особо отличался исправник Золотухин. «Грубые вторжения в комнату в любое время, подслушивание, принуждение хозяев квартиры вести наблюдение за ссыльным и его посетителями делали жизнь молодого революционера невыносимой. Он вынужден был часто менять квартиры»[275]. «В связи с постоянной переменой квартир не пиши мне по домашнему адресу, а прямо (на почту) в Нолинск», – просил Феликс свою сестру Альдону в одном из писем[276]. Позднее, уже на более длительный срок, Дзержинский поселился вместе с народником Александром Ивановичем Якшиным, высланным из Белозерска Новгородской губернии. Последний прибыл в Нолинск в октябре 1898 г.

      Нолинск, расположенный в 137 км к югу от Вятки, в этот период был отдаленным провинциальным городком, с населением в пять тысяч человек, даже с учетом ссыльных.

270

Гуль Р. Дзержинский. М., 1992. С. 19–20.

271

13 мая 1895 г. Николаем II был подписан план строительства ширококолейного железнодорожного пути от станции «Пермь» Уральской линии до пристани Котлас на Северной Двине. Дорога должна была состоять из двух участков, Пермь – Вятка и Вятка – Котлас: длина дороги 812 верст; стоимость – приблизительно 37 млн руб. Управление строительством дороги находилось в Вятке. Окончание постройки состоялось осенью 1898 года.

272

Завиша – старинный литовско-польский дворянский род. Есть и минские Завиша, что, возможно, объясняет ссуду денег Дзержинскому.

273

Дзержинский Ф. Дневники и письма. М., 1956. С. 89.

274

Дзержинский Ф. Дневники и письма. М., 1956. С. 90.

275

Феликс Эдмундович Дзержинский: Биография /Редкол. А. С. Велидов и др. 3-е изд., доп. М., 1987. С. 31.

276

Феликс Эдмундович Дзержинский: Биография /Редкол. А. С. Велидов и др. 3-е изд., доп. М., 1987. С. 32; Дзержинский Ф. Письма к сестре Альдоне…. С. 44–45.