Дзержинский. От «Астронома» до «Железного Феликса». Илья Ратьковский

вспоминал соученик Феликса Сперанский. «В 1893 году виленское общественное мнение было очень взволновано таким событием: несколько учеников второй гимназии были пойманы с поличным сторожами в популярной часовне Остробрамской Богоматери в то время, как они совершали уже привычную для себя экономическую операцию: опустили в отверстие церковной кружки пластинку, смазанную клеем, чтобы к ней приставали монеты. Гимназисты были арестованы и на предварительном следствии в один голос показали, что на этот поступок их толкнуло постоянное мучительное недоедание в «конвикте» (так называлась казенная ученическая квартира для детей таможенных чиновников). На другой же день в шинельной младших классов во время большой перемены Феликс Дзержинский ораторствовал с пламенным воодушевлением.

      «Вот увидите, что этим простофилям – неудачникам из второй гимназии ничего не будет. Выкрутятся превосходно и выйдут сухими из воды. Да еще старой обезьяне в очках здорово влетит из Петербурга за то, что из своего имения Молодечно гнилой картофель в «конвикт»[190] поставлял и тем морил их голодом». (Попечитель учебного округа Сергиевский действительно оказывал подведомственному учреждению такую хозяйственную услугу.)

      Феликс оказался хорошим пророком: через полгода дело о грешных школярах рассматривалось в Виленском окружном суде. Защита отвела из состава присяжных всех педагогов, произнесла прочувствованные речи и добилась для своих юных клиентов полного оправдания.

      На другой день Феликс Дзержинский с номером «Виленского вестника» в руках прочел громогласно этот приговор и выкрикнул торжествующим тоном:

      «А что, ведь вышло аккурат все так, как я предсказывал. Теперь эти парнишки станут поумнее и такими пустяками, как таскание монет из церковной кружки для личных надобностей, перестанут заниматься – найдется дельце посерьезнее. На этот раз уже не для личных нужд. В предприятиях молодецких не стоит размениваться на мелкую монету. Надо быть соколом, а не жалким вороненком. Надо бить сверху без промаха по самой лакомой дичине, а не пробавляться нищенскими крохами случайной поживы. Смелыми если не Бог, так черт владеет! Нечего с трусишками мещанами церемониться. Бей без колебаний по ним, как по пушечному мясу, – больше все равно они никуда не годятся. Ничего вы, господа, еще не понимаете в таковских делах, не на шутку героических. Рутинеры и мямли вы робкие. Материнское молоко у вас на губах не обсохло!»[191].

      Перелом же в характере Феликса Дзержинского произошел на рубеже 1893/94 гг. Событием, которое повлияло на него, которое, по словам Дзержинского, перевернуло всю его жизнь, была так называемая Крожская резня (Kraziai Massacre). Эти события, получившие столь громкое название, произошли в Крожи (Кроже) – местечке в Литве. В 1891 г. местные власти, выполняя решение по русификации района и борьбе с католицизмом, закрыли здесь женский монастырь бенедиктинок. А на следующий год решили закрыть из-за «ветхости» единственный остававшийся деревянный католический храм. Просьба прихожан

190

Конвикт (лат. – общежитие) – закрытое учебное заведение, в котором все воспитанники живут вместе, пользуясь всем готовым – помещением, столом и т. д.

191

В. Н. Сперанский о Дзержинском-гимназисте //Русская жизнь. 2009. 29 янв.